Уже все домой ушли, а Ягодный Медведь всё сидит рядом с каменным. Что-то шепчет ему на ухо, бормочет.

Пришёл сторож, стал его домой гнать.

– Я и медвежонка с собой возьму.

– Нельзя, никак нельзя, - говорил сторож.

– Да ведь мы оба с ним медведи.

– Медведи, да только разные, - сказал сторож, - этот медведь произведение искусства, а ты-то - настоящий.

– Да я ведь тоже произведение искусства, про меня в сказке Имант написал, а дядя Юра на русский перевёл.

– Не знаю, не знаю ничего, - сказал сторож, - не читал. Валяй, милый, домой.

Опечалился Ягодный Медведь. Пошёл домой, голову повесил. Не знал он, чудак, что в любом городе полно медведей - плюшевые, каменные, гипсовые, тряпочные, деревянные... В каждом городе куда больше медведей, чем можно себе представить.

Но Ягодный с ними не был ещё знаком. Потом-то они познакомились, и жить Ягодному стало веселей. Но об этом - другая сказка.

СКАЗКА С ПУГОВИЦЕЙ

Пуговица и Шпилька сидели в кафе.

Пуговица была молоденькая, а Шпилька повидала немало и была в жизни немного разочарована, потому что никогда не могла отличить настоящие волосы от искусственных.

– Главное, - говорила Шпилька, - берегись, чтоб тебя не пришили.

Пуговица слушала разинув рот.

– Всякие иголочки теперь водятся, - продолжала Шпилька.
– И ниточки. Пришьют за милую душу.

Пуговица напугалась. Кое-как допив кофе, она бросилась бежать и дома сразу спряталась под кровать. А под кроватью Шило валялось, которое, как ни крути, было похоже на иголку.

– Как жизнь, Пуга?
– приветливо сказало Шило.

– Нормально, - ответила Пуговица, вскочила в ужасе на стол и бросилась в кисель. В киселе было как-то спокойней.

Вылезши из киселя, Пуговица отряхнулась. Шило пока не пришивало. Зато неподалёку Пуговица увидела Вилку. Лежит, не шевелится! Но уж если тебя пришьют вилкой! Вот ужас-то!

Содрогаясь, Пуговица выскочила на улицу. А на улице - ёж! Вот где иголочки!

Пуговица побежала по тротуару, вдруг видит - телевизионная башня! Игла! Ужас! Ужас! Если такая пришьёт - о-го-го!

Пуговица прыгнула вправо-влево - и упала в грязь. Пока вылезла - все дырки грязью позабивала. Побежала домой, к киселю поближе. С ним как-то спокойней. Уж кисель никогда не пришьёт, разве немного замочит.

Вдруг видит Пуговица: на углу автомат с газировкой.

У автомата Молния стоит. Не та, что в небе гремит, а та, на которую куртки застёгивают.

Молния пить хотела, а трёхкопеечной монеты у неё не было.

– Эй, Кружочек!
– крикнула она Пуговице.
– Иди-ка сюда, я тебя в автомат брошу, пить охота.

– Я не Кружочек. Я - Пуговица.

– А где ж твои дырки? Как Пуговица ты не проходишь. Глянь в зеркало.

Пуговица глянула - и верно: все дырки забились грязью.

– Ты, наверное, Вилка, - смеялась Молния, блистая медным зубом, - или ложка? А может, ты - самолёт?

– Я - Пуговица.

– Коррова ты!
– грубо сказала Молния и толкнула Пуговицу плечом.

Стал собираться народ.

И тут откуда ни возьмись - Иголка.

– Иди-ка сюда, - поманила она Пуговицу пальцем.
– Пойдём-ка к Нитке.

Пуговица совсем растерялась, и Иголка отвела её к Нитке.

Нитка сурово глянула на Пуговицу:

– Ты где пропадала?

– Да я так...

– Служила?

– Да нет, я с киселём...

– Ах, ты была свободна, - сказала Нитка и прочистила Пуговице иголкой один глазок.
– Это хорошо.
– И она прочистила другой глазок.
– Хорошо быть свободным.
– И она прочистила третий.
– Но в киселе нет счастья, надо делом заниматься.
– И она прочистила Пуговице последнюю дырку и тут же иголочкой её и пришила.

Пуговица огляделась. Рядом с ней были пришиты и другие пуговицы, которые всё время застёгивались. Всё вокруг было застёгнуто.

Даже небо. Днём застёгнуто оно на Солнечную пуговицу, ночью - на Лунную.

А там далеко-далеко, в глубине небесного свода, всегда мерцают над нами звёздные пуговички. Они держат на себе огромные миры, чтоб те не рассеялись в пространстве.

СЕРАЯ СКАЗКА

Я - Серый.

Я - серый, как мышонок.

Как птица, как пепел, как пыль.

Я - Серый, но что бы делали без меня Яркие!