Перед его носом вырастал между тем большой желтый шар. "Луна", подумал Излишних и поморщился. По глубокому научному убеждению гражданина Излишних, водки на Луне не было. Но делать было нечего, и, описав над поверхностью Луны кривую, он тяжело рухнул на блестящую, как новенький пятачок, площадку. Отряхнувшись от золотистой пыли, Излишних выругался: "Ну и порядки! Не метут..."

– А! Землячки!
– Заорал он восторженно.

– Вот, пожалуйста, - сказал поэт (с надрывом), она заселена пьяницами.

Пьяница. Я пьяница? А ты что - Голубь? (Или жаворонок - случайно сюда залетел?) Послушай, это не ты в пятницу устроил дебош в "Буреломе"? Ты, ты, не отпирайся...

Ученый (занимаясь своим делом). Послушайте! не шумите. Даже здесь вы мешаете работать. Скажи! те, поэт, что вас сюда принесло?

Поэт (горько). Фантазия.

Пьяница. Это какого разлива?

Ученый. А на чем вы будете добираться обратно?

Поэт (растерянно). Не знаю... Я думаю, вы не оставите здесь человека.

Нобелевская премия (заседание в одном действии).

Действующие лица:

А.
– Издатель, немолодой, неглупый и предприимчивый человек, лучший друг начинающих авторов.

Б.
– редактор журнала "Современничек", большого ума и золотой души человек.

В.
– самый известный романист в городе.

Г.
– первый в городе поэт.

Д.
– первый в городе драматург.

Е.
– молодой начинающий романист, седой человек, автор романа "Потревоженная берлога".

Господин Нобель - иностранец, восставший из гроба. По национальности швед.

Простой народ - писатели, прозаики, поэты, драматурги, всего сорок человек.

Место действия: Город Н.
– место, весьма отдаленное от Швеции, шведов и Шведской академии.

Время действия:

Никогда этого не было, более того, быть этого не может.

Зимний дворец писателей. Малый зал заседаний заполнен исключительно писателями. Председательствует В., самый известный в городе романист.

В. Друзья! Сегодня мы обсуждаем рукопись молодого автора ...э-э ...нашего многоуважаемого товарища... э-э...

Г. (подсказывает). Е.

В. Да. Товарища Е. Надеюсь, все вы ознакомились с этой небольшой (хотел показать руками, ее поднять, но не смог) вещицей. Написана она живо, увлекательно, лаконично. Читается легко, с большим интересом и безусловно заслуживает того, что она заслуживает. Словом, приступим к обсуждению. Прошу высказываться. (Садится и мгновенно засыпает.)

Станция Половина.

Мы сбежали от заката. По посиневшим скалам он гнался за нами, в кровь рассекая свои розовые колени. Он ловил нас в свои малиновые сети. Он бросил нам вдогонку своих рыжих собак.

От его яростной нежности мы сбежали в черную июньскую ночь. Наш поезд летит на восток, влево и вправо отскакивают испуганные полустанки. Полустанки, полустанки... Дикие, зеленоглазые полустанки на Сибирской магистрали, вынесшей на своем просмоленном горбу всю новейшую историю.

Стать писателем, поэтом, ученым - это не только труд, талант, добрая душа и т.д. Чуть ли не главное - решиться на этот, видимо, нелегкий путь, решиться твердо и претворять в жизнь это решение. Иметь талант, желание, мечты - это иметь все, не имея главного - твердого решения и больших действий. Это подвиг.

Почти все "девочки" и некоторые "мальчики" однокурсники. Зачем они на литфаке? Некоторые, явно, решили неопределенность в выборе профессии таким образом. Некоторым здесь учиться казалось (так, пожалуй, и есть) всего легче. Некоторые, одержимые болезнью "самомнения", заявились "учиться на писателей и поэтесс". Многим нужен университетский знак, а литература легчайший способ его присвоения. И почти все эти здесь случайно.

Литературу они не любят, не понимают, не ценят. Они ничего не хотят видеть в ней и ничего не сделают для нее.

Рассказ о первокурснике - поэте, зараженном довольно популярной болезнью "подозревать в себе гения", у которого стимул - мнимая гениальность цель - великий поэт, "существенные" посылки к этому - тетрадка дрянных стишков и масса таких же мыслей в голове.

Неплохая мысль. Надо попробовать ее реализовать

Эгоизм, как отрицательное свойство человеческой души, часто умаляется. Работать в Главке секретарем и быть эгоистом - плохо, но допустимо.

Учиться понимать искусство, читать и чувствовать Пушкина и быть эгоистом - страшно.