Вопрос застал меня врасплох. Но я счел за лучшее согласиться и задать вопрос, чтобы показать, как хорошо и внимательно я слушал господина спонсора.

– А что такое Рейкино?

– Рейкино – это мой дом, – сказал спонсор. – Это планета, которая старается отделаться от своих сыновей.

– Понимаю, – сказал я.

– К счастью, ты ничего не понимаешь и поэтому пока остаешься в живых.

– Скажите, пожалуйста, – я решил показать, что тоже неглуп, – а что было на Земле, пока вы не прилетели?

– Наверное, тебе еще вдалбливали, что мы – братья по разуму?

– Вы опустились на тарелочках и помогли нам очистить реки и воздух. Иначе бы мы все погубили.

– Кто вас знает, – сказал спонсор рассеянно, – может и выжили бы. Вы слишком живучие.

– Значит, вы не братья по разуму?

– Братья, братья, – сказал спонсор. – Но от этого никому не легче. Когда сталкиваются два вида живых существ, которым положено разделить между собой экологическую нишу, один из видов обречен на уничтожение. Не потому, что он хуже, а потому, что слабее. Ласковый бред о помощи и заботе

– это, прости, пустые слова для простаков вроде тебя.

– Значит, вы прилетели не для того, чтобы нас спасать?

– Официально, для Федерации, мы вам помогаем. Но сомневаюсь, что хоть кого-нибудь мы обманули. У кого есть глаза, тот может увидеть, что мы живем здесь, потому что наша планета перенаселена и нам нужно жизненное пространство. Сами низведя свой дом до ничтожества, мы нуждаемся в ваших полезных ископаемых и иных товарах – не для того, чтобы делиться с вами, а чтобы их увезти. И чем больше мы укрепляемся здесь, тем меньше вы нам нужны.

– А почему вы нас с самого начала не убили?

– Разумный вопрос. – Спонсор отодвинул кастрюлю с похлебкой и откинулся в своем кресле. – Но для того, чтобы заняться всерьез поголовным уничтожением людей, нам пришлось бы слишком очевидно и натужно охотиться за вами, как за тараканами. Вы же страшно живучие. У нас для этого не было ни сил, ни возможностей. Разумнее позволить вам вымереть самим по себе.

– И вы об этом так спокойно говорите? – Я рассердился на эту бесчувственную тушу.

– А почему я должен переживать? Когда вы строите в лесу дом, вас не волнует судьба птиц, которые жили на ветвях срубленных деревьев, или жучков, которые питались их листьями.

– Разве можно сравнивать? Мы же разумные!

– Где начинается разум? У нас больше вашего опыт общения с существами различных миров. И я утверждаю: граница между разумом и неразумностью еще не определена. Вы же, люди, скорее всего неразумны. У нас бытует такое мнение. – Он был весь – знак улыбки.

– А если я не соглашусь?

– Кто будет тебя спрашивать, любимец?

– Я убил одного из вас!

– Ах ты, мерзавец! – Тяжелая лапа опустилась мне на голову, и спонсор резко, чуть не оторвав ее, поднял меня за волосы. От боли из глаз у меня полились слезы. Но спонсор не думал о том, что мне больно. – Ты противен и кажешься опасным, – продолжал он. – Лишь любопытство заставляет меня продлевать твою ничтожную жизнь.

Он отбросил меня, я упал, ударившись головой о ножку стула.

– После тебя надо руки мыть, – сказал он с искренним презрением. – Ты воняешь, как и все люди!

– Я уйду отсюда, – сказал я, поднимаясь с пола.

– Никуда ты не уйдешь, – сказал спонсор. – Мы с биоинженерами решим, что сделать с тобой, чтобы ты мог здесь пригодиться. Иди к себе, ты мне надоел.

Почесав голову – корни волос все еще болели, я наклонился, собирая с пола мою одежду.

– Это еще что такое? – спросил спонсор.

– Я буду ходить одетым, – сказал я.

– Кто тебе разрешил?

– Я всегда хожу одетым. А здесь мне неудобно ходить голым. Если бы я был ребенком, то я бы пережил. А я уже взрослый мужчина.

– Какой ты мужчина!

Сийнико приподнял свою слоновью ногу и толкнул меня. Я вылетел из комнаты, открыв спиной дверь.

Но своей одежды не выпустил из рук.

Дверь в кабинет Сийнико закрылась.

Я отдышался, натянул штаны из грубой кожи, в которых я выходил на бой с «Белыми Неграми». Рубаха моя была разорвана. Я оторвал рукава и надел ее. Главная радость ждала меня, когда я провел по боку – узкие потайные ножны сохранили в себе тонкий нож, доставшийся мне от Гургена. По крайней мере, если они захотят со мной что-то сделать, я смогу отбиваться и нанести болезненную рану даже самому большому спонсору.