– Махмуд, дорогой, – сказал Ахмет, – расскажи, что происходит.

Пожилой татарин ответил по-татарски, говорил он длинно, другие вмешивались, помогали. Коля перестал понимать – в ушах шумело, начала болеть голова.

– Кто такой? – спросил Ефимыч. – Кто этот молодой?

– Так не бывает, – сказала Лидочка. Но осталась сидеть.

Конечно, так бывало, но только в приключенческих романах, где герои, уже привязанные к столбам или кострам, уже взошедшие на плаху, чудесным образом слышат боевой клич своих друзей. И спадают оковы, гремят барабаны – наши победили! Впрочем, Лидочка в этот момент не задумывалась, насколько такое сравнение правомочно, – ей никто не грозил смертью. Хотя неизвестно, чем бы все кончилось.

– Все ясно, – сказал Ахмет, который говорил по-русски из уважения к гостям – незваным и невольным гостям. – Отведите девушку в дом. Ей холодно.

Пожилой татарин быстро заговорил по-татарски. Коля понял: он напоминал, что в доме гость, который не захочет, чтобы его видели.

– Пускай уходит, – сказал Ахмет по-русски.

Одновременно с этими словами из дома быстро вышел высокий человек в длинном черном пальто и надвинутой на лицо шляпе. Левую руку он держал перед лицом, чтобы его не узнали.

– Господин эмиссар! – окликнул его Коля. – От вас, Елисей, я этого не ожидал.

Человек в пальто засмеялся – смех был приглушен – и унес этот смех, свернув за угол дома.

Все смотрели туда, где скрылся человек из хижины, молчали, будто он обязательно должен был что-то сказать.

И тот сказал – из-за угла хижины донесся голос:

– Керимов, ты за это ответишь!

Ахмет не обернулся на крик.

– Лида, – спросил он, – ты сама пройдешь или тебе помочь?

– Спасибо, Ахмет, – сказала Лида. – Я сама.

Коля подошел к Ахмету. Протянул руку. Ахмет поздоровался с ним.

– Спасибо, – сказал Коля, – как всегда, Ястребиный Коготь, друг бледнолицых, прискакал вовремя.

Он тоже вошел в хижину. Там было тепло, теплее, чем снаружи. У дальней стены протянулась низкая широкая скамья. Перед ней на грязном коврике стояла керосиновая лампа – от нее тянуло копотью и запахом горелого керосина. Он смешивался с ароматом французских духов, украденных в Ай-Тодоре.

– Садитесь, – сказал Ахмет. – Извините, что так получилось. Я не знал, что увижу вас.

– Для нас это тоже неожиданность, – сказал Коля, оглядывая себя, словно ища непорядок в своем туалете. – И приятная притом.

Лидочка рассматривала Ахмета – почти месяц она провела в одиночестве, никого не видя, если не считать бывших соседей и соучениц, которых Лидочка избегала, чтобы не отвечать на вопросы, – и вдруг за один час встретила сразу двоих. И, подумав так, Лидочка снова рухнула в пучину своего горя.

– Как вы сюда попали? – спросил Ахмет.

А Лидочка, не в силах терпеть неизвестность, перебила его:

– Ахмет, скажи, что с Андреем? Где Андрей?

– Ты не знаешь?

– Ахмет, ты же его друг. Скажи правду!

– Я думал, что ты знаешь… или тоже…

– Ты его видел? Ты разговаривал с ним?

– Нет, но мне сказали… я думал…

– Врешь! – закричала Лидочка, как базарная торговка. – Врешь, негодяй! Вы все врете, вы все завидуете ему! Вы хотите, чтобы он умер!

И тут Лидочка увидела краем глаза, что Коля показывает пальцем у своего виска – показывает Ахмету, что она, Лидочка, не в себе. И Ахмет чуть заметно кивает.

– Не надо этих заговоров! – кричала Лидочка. – Я все понимаю.

– Эй! – сказал Ахмет обыкновенным голосом, видимо, зная, как тонки стены хижины. – Принеси воды.

Но Ефимыч уже поднялся – он вышел из хижины и вернулся со стаканом теплой воды, из которого уже поил Лидочку.

– Извини, – сказал Коля. – Давай в следующий раз все обсудим. Главное – что мы встретились. Мне надо спешно вернуться в Севастополь.

– Погоди, – сказал Ахмет, – десять минут ничего не решают. Сначала ты ответь мне на пару вопросов.

Он стоял, сложив руки на груди и набычившись, словно Наполеон.

– Можешь не задавать, – сказал Коля. – Я знаю, что ты хочешь спросить. Есть ли у меня письма от Романовых Колчаку, которых Ялтинский Совет подозревает в сговоре с Морским штабом и даже хочет их арестовать… Видишь, я тоже кое-что знаю. Больше того – к тебе приехал эмиссар из Ялты или из Симферополя – не знаю откуда. Фамилия его – Мученик. Я с ним знаком – он из Севастополя. Я думаю, он тебе и заплатил, чтобы перехватить наш мотор и обыскать нас – а может, и пустить в расход. Ну что молчишь? Я в чем-нибудь не прав?