Что же думал Краббе, черт бы его побрал? Ничего Краббе не думал – он просто торопился домой к вкусному воскресному обеду…

Ну, хорошо, а если бы ты, капитан, знал о течении? Ты пошел бы в пролив не на среднем, а на малом? Как бы ты пошел, если положить руку на сердце? Ты все равно пошел бы на среднем, иначе при таком сильном попутном течении судно поставило бы на крутом повороте поперек пролива, и форштевень «Есенина» смотрел бы прямо в берег, и им пришлось бы преодолевать пролив бортом вперед. Такое возможно? Нет, потому что они не крабы. Значит, ошибка или ложь Краббе уже не имеет непосредственного отношения к столкновению.

Рано утром к нему ворвался морагент. На него было жалко смотреть.

– Послушайте, – сказал агент. – Вокруг «Есенина» шум. Вы, оказывается, подпольно привезли сюда чеха. Канадцы задержали его при попытке перейти нелегальную границу в США. Он утверждает, что попал в Ванкувер на судне капитана Николая Хаустова.

Хаустов потребовал очной ставки.

Они приехали в иммиграционное управление и долго ожидали среди иммигрантов. Запомнилась красивая девушка в красной цыганской юбке до пят. Она очень волновалась, кусала губки и все перебирали свои бумажки. Девушке очень хотелось стать канадской гражданкой.

Капитан не волновался. Он убежден был в том, что ничего лишнего в Канаду не привозил. Происходящее не напоминало и провокации Просто «Есенин» и его капитан стали при помощи прессы и телевидения слишком знаменитыми здесь. К этой славе кое-кому хотелось примазаться или ее использовать. Когда столкнулись «Андреа Дориа» и «Стокгольм», один чудак-метеоролог дал интервью сразу для доброго десятка американских газет. Он сообщил, что в момент столкновения на Солнце как раз наблюдалась группа пятен. Он даже указал их диаметры – около ста пятидесяти километров. Эти пятна, по его ученому мнению, отклоняли в сторону радиолокационные импульсы на экранах радаров «Андреа Дориа» и «Стокгольма». Это была заведомая чепуха, но чудак попал в газеты.

«Чех» оказался человеком лет тридцати пяти. Его привезли полицейские. Встреча состоялась в закутке-офисе, где стенки не доходили до потолка. Иммиграционные чиновники в черной форме с блестящими пуговицами вели протокол. «Чех» прилично говорил по-русски. Он был сед и пышноволос, но лицо испитое и усталое, лицо бродяги и неудачника. Он утверждал, что по национальности чех, жил в СССР, закончил одиннадцать классов и институт, после которого стал «электриком». Он утверждал, что подсел на «Есенина» вскоре после выхода судна из Владивостока. Судно приостановило движение и приняло его с китайской джонки. Его сразу провели в машинное отделение и спрятали в машинных кладовых по правому борту. Там он и ехал. Мотористы дали ему штаны, рубашку и пятьдесят долларов.

Здесь капитан улыбнулся. Моряки «Есенина» оказывались отлично богатыми ребятами. На весь экипаж было получено перед первым японским портом около ста долларов.

– Кто этот человек? – спросили у «чеха». И он четко ответил.

– Капитан советского судна «Сергей Есенин» Николай Хаустов.

Нахальства ему было не занимать.

– Видели вы на дверях машинных кладовых по правому борту аншлаг: «Перед входом – проветрить!» – спросил капитан.

– Не помню, – сказал «чех». – Я немного волновался, а когда волнуешься тебе не до плакатов.

– В тех помещениях, где ехал этот господин, на «Есенине» расположены рефрижераторные моторы. Там сдохнешь даже в противогазе, – сказал капитан.

«Чех» стал клясться и ругаться по-английски.

Официальный переводчик – украинец-шипшандлер – стал орать на «чеха». Полицейские и иммиграционные чиновники хохотали. «Чех», оказывается, крыл окружающих на отличном канадском блатном жаргоне. Оставалось удивляться тому, как быстро он овладел им – шел двадцатый день после столкновения «Есенина» с «Королевой Виктории».

Перед капитаном извинились. Про «чеха» он сразу забыл. Его вообще редко интересовали и волновали чужие судьбы.

8 августа в Ванкувер прилетел на международную авиационную выставку посол СССР в Канаде Мирошниченко. Выставка открылась в пригороде Ванкувера. Посетить ее послу следовало в обязательном порядке, но главное, что его здесь интересовало, была история «Есенина» и «Виктории».

Капитан и Свешников явились к послу в фешенебельный отель «Ванкувер». Хаустов первый раз встречался с таким высокопоставленным представителем своего государства. Посол держался совсем просто. Обведя рукой стены гостиничного номера, он улыбнулся и сказал:

– Вот что, ребятки, разговаривать здесь с вами я не буду, сейчас нет времени. Приеду сегодня вечером в двадцать часов на ваш пароход. Посмотрю на поэта-безобразника. Надо же: и после смерти бедокурит!

По пути на судно капитан спросил у представителя торгпредства, можно ли приготовить ужин и можно ли подавать к ужину спиртное. Он опасался, что такие приготовления могут чем-либо рассердить посла.

– Конечно, готовь. Он русский человек и очень хорошо знает и понимает души людей, – немного подумав, сказал Гена Свешников и облизнулся.