Он улыбнулся - дружелюбно, как Санта-Клаус.

– Конечно, Геллер, конечно. Они сами должны обо всем догадаться. Как говорится, когда ты ешь чеснок, он сам о себе заявляет. Тебя устроит получить штуку сейчас и штуку после твоего отчета мне? Меня устроит отчет по телефону.

– О'кей!

– Перевести деньги на твой счет, или ты предпочитаешь наличными?

– Давай наличными.

– Посиди, а я принесу деньги. Да, кстати, Геллер. Никому ни слова об этом. Ни Нитти, ни кому-нибудь еще. А если Ник Дин спросит о чем-то, скажи, что я хотел узнать подробности убийства О'Хары. Я был знаком с Эдди и, конечно, мог захотеть узнать от тебя, что там на самом деле произошло.

– Хорошо.

– Во всяком случае, я не хочу, чтобы Нитти знал, что я нервничаю из-за этого Пеглера. Это будет нехорошо. Я и так на виду из-за этих федеральных налогов. Ты будь осторожен. Как говорится, не оказывайся меж двух огней погибнешь.

Ты будешь мне это говорить.

Он вышел и вскоре вернулся с тысячей долларов в сотенных купюрах, лежавших в фирменном конверте ИАТСЕ. Я положил деньги в карман, ответил на его вопросы об убийстве О'Хары - примерно так же, как капитану Стенджу, и вскоре он уже провожал меня, обняв за плечи - ну прямо два приятеля из Чикаго!

– Хочешь, расскажу тебе, как ко мне приезжал Литл Нью-Йорк?

Луис Кампанья, прямо друг дома!

– У меня тут работает дождевальная установка.
– сказал Биофф, показывая рукой на свой дорогой зеленый газон, - а Кампанья, знаешь, он так любит природу...

– Я этого не знал.

– Да, у него ферма в Висконсине, он все время проводит на рыбалке, любит гулять. Короче, он увидел мои дождевальные установки - они крутятся все время. Кампанья спросил меня, что это, черт возьми, такое, я ему рассказал, и он решил, что это отличные устройства. И попросил меня достать ему шесть сотен установок!

Я засмеялся.

– Я сказал ему, что шестьсот дождевальных установок могут залить водой все городские парки Чикаго. А в холодную погоду они замерзнут. Но он настаивал, сказав, что я могу списать затраты на профсоюз. Я позвал Официанта и попросил его объяснить все Луису.

Официантом был Поль Рикка, про которого говорили, что он - второе лицо в Компании после Нитти.

– И что?
– спросил я.

– Рикка захотел триста установок, - сказал он и подвел меня к лимузину, в котором его партнер пил пиво.

По пути он сказал мне, с кем надо встретиться в Чикаго.

9

Красавица в юбке с кринолином, покручивая солнечным зонтиком, видение в бело-розовых кружевах - робко просеменила к сиденью и с ленивой грацией сняла свои красные туфли. Затем она отстегнула с волос шляпку. Тихие звуки "Лебединой реки", наполнявшие воздух, стали усиливаться, темп возрастал. Красавица, чьи белокурые волосы ниспадали на ее плечи в кружевах, стала спускать вниз чулок, доходивший ей до колена. Для этого ей пришлось задрать юбку и согнуть ногу. Вот упал второй чулок, а затем она женственным движением переступила свою упавшую вниз юбку с кринолином. Она уже было собралась тем же движением избавиться и от своих кружевных панталон, как вдруг кто-то похлопал меня по плечу.

– Ты платишь, чтобы войти, или что?
– спросил Джек Баргер. Лысеющий маленький еврей с потухшей сигарой в углу рта и дорогом, но жеваном костюме, был хозяином театра, поэтому он имел право задать этот вопрос.

– Нет, - ответил я.

Я стоял позади надоевшего мне швейцара в форме, который рассматривал что-то, вытащенное у себя из носа.

– Я сказал девушке в кассе, что мне надо повидать тебя, - добавил я.

Баргер с отвращением посмотрел на девицу, которая была теперь мрачнее тучи.

– Меня повидать?

Но, посмотрев на темный театр и море мужских голов, я сразу смог сказать, что стриптизерша, которая теперь вышагивала по сцене в кружевных панталонах и голубом лифе на фоне бледно-желтых декораций, изображавших плантацию, не была Джеком Бартером.

– Я бы не сказал, - ответил я.

– Ты не валяешь дурака, сказав, что ты - детектив?
– спросил он. Баргер был одним из тех ребят, которые, дурачась, всегда имеют совершенно серьезный вид. Я мог знать его годами, но так и не понять, когда он говорит серьезно, а когда - нет. Это невозможно было определить.

Он поманил меня пальцем. Хоть он и был всего лет на десять меня старше, Баргер обращался со мной, как с младенцем. Но я знал, что он со всеми так обращается.

Мы прошли с ним по маленькому пустоватому вестибюлю, где стояли занудные швейцары в униформе и смущавшаяся девушка в форме перед кассой. Нас преследовал вездесущий запах жареной кукурузы. Мы подошли к маленькой лестнице. "Риалто", который находился на Стейт-стрит вверх на один квартал за углом от моего офиса на улице Фон Бурен, был единственным театром водевиля в Лупе. Фасад здания был вполне ярок: мигали лампочки и сверкали обычные для подобных заведений посулы: