— Ну как, не раздумал идти в армию? — спросил он, едва появившись в дверях.

— Нет! Кто же меня возьмет?

— Собирайся! Сейчас же иди в военкомат. Там о тебе знают. Газеты читаешь?

— Ты про Хасан? Неужели все так серьезно?

— Серьезно не серьезно, а люди нужны. Разрешили взять из запаса на политработу. Ты кто по званию?

— Младший командир.

— Так вот, товарищ младший командир, как у нас говорят: с вещами на выход… В батальон комсоргом согласен?

Жигалин рассказал, что поступил приказ — перебросить дивизию в район боевых действий. К исходу третьих суток предстоит сосредоточиться в районе высоты Заозерной. Один полк уже выступил, сегодня в ночь уходят остальные. Грузятся на товарной станции. Сначала пойдут эшелонами, дальше пешим порядком.

— Малая война? — спросил Юрка.

— Кто знает, говорят, все войны начинаются с малого — с первых выстрелов. Мы еще этого не проходили… — усмехнулся Жигалин. — Помнишь, как говорили в школе. Мне всегда казалось, что если война, значит, мобилизация, запись добровольцев на улицах, красные флаги, митинги. А сейчас посмотри — в городе тихо, все спокойно, никто и не подозревает, что, может быть, без пяти минут война…

— Так значит: уходили комсомольцы на гражданскую войну!… К кому надо явиться? — спросил Ерохин.

— Зайдешь прямо к военкому. Скажешь — из политотдела звонили. Военный билет не забудь… Я тебя подвезу, у меня машина.

— Гляди, какой важный!… А помнишь, спорили — этично ли комсомольцу разъезжать на легковой машине, когда все вокруг пешком ходят…

Вышли вместе, влезли под брезент газика, поехали через город. Вблизи военкомата Ерохин выскочил из машины.

— Не забудь, сегодня в одиннадцать на товарной станции, — напомнил ему Жигалин. — Там встретимся.

Через час Юрий вышел из военкомата с предписанием: младшему командиру запаса такому-то явиться туда-то для дальнейшего прохождения военной службы…

Потом он ездил на склад за обмундированием, забегал к тетке на работу, предупредить, что уезжает, а вечером перед отъездом зашел попрощаться к Микулиным.

Аглая Алексеевна, увидев Юрку в военной форме, всплеснула, по своей привычке, руками, заахала, заудивлялась:

— А я-то думала в тот раз — ты все шутки шуткуешь.

Юрка сказал — призвали на военный сбор, сегодня уезжает.

— Однако, не про ваш ли сбор нонче по радио передавали, — с лукавинкой ответила Аглая Алексеевна. — Опять японцы безобразничают, как раньше… — Она все понимала, все чувствовала, мудрая, добрая русская женщина!

Ирина сказала:

— Завидую я тебе. Юрка! Так бы вот на крыльях с тобой полетела!…

— А тебе, Ирина, на месте сидеть надо, — возразила Аглая Алексеевна. — Не рвись! Куда я без тебя денусь? Не пришло твое время.

Она заставила всех присесть перед дорогой, сама села на краешек сундучка, накрытого домотканым ковриком.

— Ну, а теперь в добрый путь, Юрашка! Береги себя. Помню, как я своего Александра Никитича провожала. Тоже вот так, второпях. Мы тогда только повенчались… Уезжал на неделю, а обернулось годами… Я уж к нему сама приехала. Семьсот верст через тайгу продиралась. Где пешком, где на подводах… Однако, тебе пора, Юрашка! Ступай, ступай!

Она ласково погладила его по спине, поцеловала. И Ерохин ушел с маленьким желтым баулом, придерживая свернутую в скатку шинель, перекинутую через плечо, как пулеметная лента.

29 июля 1938 года японские войска атаковали высоту Безымянную у пограничного озера Хасан. Бой приняли одиннадцать пограничников под командой лейтенанта Махалина. Высоту удалось отстоять. Пять пограничников было убито, шесть тяжело ранено. Лейтенант Махалин погиб в начале боя, живые продолжали драться, и ни один из них не покинул поля сражения до тех пор, пока японцы не откатились назад. Через день они предприняли новую атаку и заняли высоту Заозерную.

Первого августа из штаба Дальневосточного фронта на имя наркома Ворошилова поступило донесение:

«Противник, силой до полка пехоты, при поддержке дивизионов артиллерии, в 20.00 31 июля сего года перешел в наступление и занял высоты 64,4, а также 86,8 и 68,8…»

Контратака советских частей, проведенная второго августа, успеха не принесла. Следовало предпринимать решительные меры, вводить в действие полевые войска.

Ближайшей дивизией к району конфликта была 40-я пехотная дивизия, в которой служил старший политрук Владимир Жигалин. Ее и направили в подкрепление 59-му отряду пограничных войск, охранявшему 236 километров сухопутной и около 400 километров морской государственной границы. На каждого пограничника приходилось по несколько километров.

Дивизию подняли по тревоге и форсированным маршем по бездорожью направили в район озера Хасан к Заозерной.

Марш был тяжелый — болота и сопки, сырое бездорожье. Особенно когда втянулись в Посьетский район, в теснину между границей и побережьем Японского моря, в так называемый Заречный мешок. Лето в тот год стояло дождливое, низины, как губки, набрякли влагой. Грунтовые дороги размесили ногами, колесами. Полевые орудия, автомашины, конные повозки вязли в непролазной грязи, и люди тянули их на себе от сопки к сопке, которые стояли пологими островками среди топкой хляби густо-зеленых низин.