Пусть сон исчезнет, пусть исчезнут эти стены, этот бред. Стены стояли прочно, все вокруг было слишком ярко и отчетливо для сна.

Тесса прислушалась. Снова раздались голоса. Но не в конце коридора, а рядом с ее дверью. Вот уже совсем близко. Взглянуть бы на них хоть краешком глаза, посмотреть, что они из себя представляют.

Между порогом и дверью была щель шириной в полдюйма. Тесса легла на ковер перед дверью и, припав к нему щекой, попыталась что-нибудь разглядеть. Кто-то быстро прошагал мимо ее двери, настолько быстро, что она не разглядела ничего, кроме очертаний ступ; ней. Их вид поверг ее в смятение. Маньяки из толпы в Северной Ирландии, жертвой которых она едва не стала, были людьми из повседневного, привычного мира. Сейчас ей открылось нечто иное, она словно переместилась в другое измерение, в мир сверхъестественного. Ступни были темные, кожистые, поросшие шерстью, широкие, плоские, подозрительно длинные. Пальцы на ногах – вытянутые, с несколькими суставами, почти такие же длинные, как пальцы на руках.

Удар в дверь. Оглушительный грохот.

Тесса отступила назад.

В коридоре гудели голоса – дикая смесь животных воплей с обрывками исковерканных слов.

Тесса подбежала к окну, открыла задвижку и распахнула одну из створок.

Еще один удар в дверь. Можно оглохнуть от грохота. Дверь благодаря стулу еще держится, но надолго ее не хватит.

Сидя на подоконнике, Тесса взглянула вниз. В тумане, желтом от света фонарей, футах в двадцати внизу виднелась дорожка. Можно прыгать.

Они крушили дверь. Дерево трещало.

Тесса оттолкнулась от подоконника. Приземление было удачным – она даже не упала.

Наверху, в ее номере, треск ломаной двери смешался со скрежетом замка, выворачиваемого с мясом.

У северного крыла мотеля Тесса остановилась. Ей показалось, что кто-то скрылся за углом при ее приближении. Это скорее всего клочья тумана, подгоняемые ветром, но она решила не рисковать и повернула назад. Когда она добежала до другого угла здания, эхо разнесло громогласный грохот – дверь ее номера рухнула; вслед за этим послышались завывания стаи, предвкушающей добычу.

Сэм не мог выбраться из патрульной машины, не обратив на себя внимания Данберри. У полицейского был выбор из четырех машин, следовательно, шансы Сэма остаться незамеченным были равны семидесяти пяти из ста. Сэм сполз как можно ниже с сиденья и наклонился вправо, спрятавшись за передней панелью автомобиля.

Данберри подошел к машине, стоящей рядом.

Сквозь боковое стекло Сэм видел, как Данберри открывает дверь соседней машины. Только бы он не обернулся: одного взгляда будет достаточно, чтобы обнаружить незваного гостя.

Полицейский сел за руль своей машины, и у Сэма вырвался вздох облегчения. Завелся мотор, и Данберри выехал со стоянки. На аллее он дал полный газ, завизжали шины, и машина унеслась на огромной скорости.

Неплохо было бы еще раз включить зажигание и проверить, чем сейчас заняты Уоткинс с Шаддэком. Но теперь за Сэмом шла охота, скоро полицейское управление может зажужжать, как растревоженный улей.

Им незачем знать, что он проник в их секреты и подслушал разговоры по компьютерной связи. Пусть думают, что он не в курсе их дел, проще будет ускользнуть от них. Исходя из этого, Сэм потратил несколько секунд на приведение в порядок замка зажигания. Затем он вышел из машины и захлопнул дверь.

По аллее возвращаться было опасно, могла встретиться полицейская машина. Сэм нашел узкий проход за стоянкой, нырнул в него, отворил калитку во двор одного из жилых домов. Владельцы дома в викторианском стиле, видимо, очень нерегулярно подстригали свою живую изгородь, и теперь она высилась мрачным силуэтом на фоне неба, напоминая семью уродов из , мультфильма Гэхана Уилсона. Обойдя дом, Сэм вышел на Пасифик-драйв, он был в одном квартале от Оушн-авеню.

Ночную тишину не нарушал вой сирен, не было слышно криков и топота ног. Сэм понимал, что растревожил чрезвычайно опасного зверя, и эта многоголовая гидра выслеживает его сейчас по всему городу.

Майкл Пейзер не знал, что делать, не знал; он был в панике, в панике и ужасе. Из-за этого мысли в голове смешались, а ему так нужно было мыслить ясно и четко, по-человечески. Он был сейчас в зверином облике, его мозг судорожно работал, но он не мог проследить за простейшим ходом мысли. В его нынешней ситуации мгновенная реакция, мысль-инстинкт не годились, ему надо было обдумать проблему со всех сторон. Однако, как он ни старался, он не мог сосредоточиться.

Ему удалось подавить мучительный, непрекращающийся крик и подняться с пола. Он выбежал в столовую, оттуда – в гостиную, затем в холл, в спальню, отворил дверь в ванную комнату. Он бежал все время на четвереньках, но на пороге ванной ему удалось наполовину выпрямиться.

Вцепившись в край раковины, он уставился в зеркало. При слабом свете луны из крошечного окошка он различал лишь свое призрачное отражение, не более того.

Ему необходимо поверить в свое возвращение к человеческому облику, необходимо отбросить все мысли о безысходности. Да-да, надо верить, верить, верить, несмотря ни на что. Несмотря на то, что он не может до конца выпрямиться, несмотря на свои звериные лапы, несмотря на странную посадку головы на плечах, несмотря на свое неузнаваемое тело. Надо верить.