Когда он постучал в монастырские ворота, было уже совсем темно. Дождевые тучи низко нависли над башнями костелов. Было душно. Квестарь заранее радовался прохладе монастырских стен.

В воротах долго никто не отзывался. Лишь когда квестарь застучал что было силы и эхо прокатилось по всему переулку, послышался стук деревянных башмаков и звон ключей.

– Кто тревожит ночью святой монастырь?

Брат Макарий узнал голос привратника, отца Поликарпа.

– Это я, преподобный отец, – кротко ответил Макарий, – слуга монастырский и квестарь милостью божьей.

– Так это ты, брат Макарий?

– Я, отец мой, и падаю от усталости.

Небольшое окошко в калитке с треском отворилось. Оттуда выглянула всклокоченная голова старого монаха.

– Покажись-ка, не сатана ли ты, дышащий огнем?

Брат Макарий сунул физиономию в окошко.

– Действительно, это ты. Твою бородавку на носу я сразу узнал. Такой гадостью не станет украшать себя даже самый хитрый дьявол. Входи, брат.

Заскрежетал ключ в замке, и брат Макарий с трудом протиснулся через узкую щель на монастырский двор.

– Ну как, брат, принес что-нибудь хорошее? Ведь

милосердных людей становится все меньше в этой земной юдоли.

Брат Макарий показал на мешок, затем вытащил кошель и потряс им над ухом привратника.

– Ого! – изумленно прищелкнул языком отец Поликарп. – Придется переменить свое мнение о ближних.

– Не спеши, преподобный отец, мне удалось пока только схватить быка за рога.

– Молодец, – похлопал привратник квестаря по щеке, – таких бычков да побольше бы.

– Я присмотрел, отец мой, довольно большое стадо бычков, и кто знает, не будем ли мы их доить с помощью божьей.

– Бычков – доить? Ах ты, язычник! – Привратник погрозил пальцем. – Ну а мне, братец, принес что-нибудь?

Квестарь почесал бородавку.

– А что бы ты хотел?

– Ну, это самое… – Привратник внимательно осмотрелся, нет ли поблизости кого-нибудь, и, убедившись в том, что они одни, приложил сложенную трубочкой ладонь ко рту, а голову закинул назад.

Брат Макарий вытащил из мешка небольшой бочонок и передал его отцу Поликарпу. Тот блаженно улыбнулся.

– Бог тебе заплатит, братец, – радостно закивал он. – Бог вознаградит тебя. А я-то напугался, как бы ты меня не подвел. Водочка?

– Она самая.

– Превосходно! – воскликнул привратник, но тут же, спохватившись, приложил палец ко рту: – Ни-ни!

– Ни-ни!

– А то, знаешь, отцы наши не одобряют моих наклонностей. А я ведь не греха ради, а лишь для подкрепления здоровья.

– Понимаю, – ответил брат Макарий, – иначе бы я не старался.

– Ах ты, золотой мой, – расчувствовался привратник, – какой же ты умный! Какой ты добрый! Тебя бы аббатом сделать!

– Каждый сам себе аббат. А где же преподобные отцы?

– Молятся, брат.

– А ужинали?

– Поужинали, брат, каши ни крупинки не осталось.

– Ну ничего, – сказал квестарь, видя озабоченное лицо привратника. – Пойду в сад, подышу на сон грядущий свежим воздухом.

– Иди, брат мой! Да только смотри – ни-ни!

Брат Макарий жестом успокоил его. Привратник поднял бочонок и, оглядываясь, осторожно двинулся вперед, за ним с мешком на спине потащился квестарь. Когда отец Поликарп скрылся в своей келье, квестарь направился в сад, в поисках укромного уголка, где можно было бы перекусить кое-что из принесенных запасов. Вдруг он чуть не вскрикнул от страха: перед ним стояла высокая фигура, широко растопырив руки.

– Всякое дыхание да хвалит!… – Брат Макарий перекрестился, выпустив из рук мешок.

– Отойди, сатана! – зарычал кто-то резким голосом.

Услышав это, отец Макарий расхохотался. Фигура попятилась и закрыла лицо руками.

– Отец Пафнутий! Ну и перепугал же ты меня!

– Отойди, сатана, и не вводи меня в соблазн!

Квестарь приблизился к монаху, упорно повторявшему заклятия.

– Опять эти адские выродки терзают преподобного отца? Вот подлая шайка!

Отец Пафнутий медленно открыл лицо и с беспокойством рассматривал брата Макария, беззвучно шевеля губами. Наконец он прошептал:

– Сил больше нет.

– Где же они теперь?

– А ты кто?

– Брат Макарий, квестарь.

Отец Пафнутий схватил его за рукав и притянул к себе.

– Раньше они были вот тут, – и он ударил себя в грудь, – а теперь перешли сюда, – он показал на дерево.

– На яблоню?

Раздраженный монах прошептал злобно:

– Тут, – показал он на яблоки, в изобилии висевшие на ветвях. – Но я их бью. – Отец Пафнутий схватил палку, лежавшую у его ног, и начал колотить по ветвям. – Вот вам, бесы, окаянные, вот вам!