— Майор не понял меня. Я не говорю, что я знал, что скваттеры перебрались сюда, а сказал только, что скваттеры шатаются по окрестностям и что слухи об этом дошли и до меня. Притом такие люди в нашей стране так обыкновении, что никто на них не обращает внимания.

— И все-таки, мистер Ньюкем, вы не должны были бы пропускать мимо ушей подобные слухи. Кроме того, рассказывают, что Мильакр уже давно известен в этой стороне и что с молодых лет он пользуется чужими лесами. Неужели вы его никогда не встречали, живя двадцать пять лет поблизости от него?

— Я никогда не встречал его! Что вы говорите, майор?

Кто не знает здесь этого старика. Его можно было встретить везде, даже в суде, хотя закон для него это не необходимая вещь.

— Так почему же вы не предупредили меня? Я же не мог узнать этого человека, не выходя из амбара, куда был заперт, полагая, вероятно, что я буду одно и то же для него, что хлеб и соль и тому подобные припасы, которые он заготавливает в этот амбар.

— Майор не говорит ли о старом амбаре? — спросил Ньюкем с беспокойством на лице. (Читатель должен вспомнить, что напротив этого амбара происходил дружеский разговор между скваттером и нашим агентом, о котором я ему не сказал).

— Давно ли вы здесь, майор?

— Не очень давно, хотя мне все это время показалось веком.

— Без сомнения, со вчерашнего утра?

— Да, мистер Ньюкем, да. Но вот что я хочу понять, каким образом хотели скваттеры вывезти лес в Олбани?

Неужели они думали, что на таком огромном пространстве не будут пойманы агентами, которые славятся в этой стороне честностью и верностью владельцам?.. Если воровство происходит здесь в таких больших количествах, то понятно, что оно должно иметь надежную поддержку и быть систематически организовано.

— О, я полагаю, что майору известно, как происходят подобные вещи в мире; ему, вероятно, также известно, что нельзя вмешиваться в чужие дела.

— Почему так? А я думаю напротив…

— Вмешаться можно в небольшие дела, но непозволительно принимать участие там, где очень важны последствия, как это мы с вами видим здесь.

— Странное дело!.. Ласкать человека и между тем не сказать ему, что его обкрадывают!.. Странная вещь, видеть, как человек ворует у своего ближнего, и не обращать внимания на это воровство!

Ньюкем понимал мой характер и поэтому перевел разговор на другую тему.

— Этот Мильакр был, действительно, опасный человек, майор, судя по рассказам о нем, и я радуюсь, что наша страна избавилась от него. Говорят, что старый скваттер убит и что семейство его скрылось.

— Так говорят, но это не совсем верно. Мильакр только смертельно ранен. Правда, сыновья его разбежались, но жена его здесь с одной из своих дочерей.

— Пруденс здесь! — вскрикнул Ньюкем, забыв свою обычную осторожность.

— Да вы, кажется, хорошо знаете семейство Мильакра. Даже имена их всех вам известны.

— Я узнал это по необходимости, потому что судье должны быть близко знакомы все соседи; посудите сами, сколько просьб и жалоб поступает к нему со всех сторон… Так вы вчера утром попались в руки этих негодяев?

— Вчера утром, до восхода солнца. И после того, как меня схватили, до самой этой минуты, я никуда не выходил отсюда.

Длинная пауза последовала за этими словами. Ньюкем догадался, что я знаю все, и, вероятно, придумывал какую-нибудь отговорку, чтобы половчее вывернуться из этой запутанной и очень невыгодной для него истории.

Я предоставил ему свободу поискать эту увертку и подошел к Сускезусу. Он в это время закуривал трубку.

Трудно было подумать, взглянув на него, что он принимал участие в кровавых сценах этого дня. На его лице была начертана философская важность и вместе с тем глубокое спокойствие.

— Добрый вечер. Бесследный, — сказал я, протягивая ему руку, — я очень рад, что вижу тебя на свободе…

— Амбар — плохая была тюрьма. Джеп сломал замок, как пук соломы. Непонятно, как мог Мильакр не ожидать такого конца.

— О, ему в этот вечер нужно было думать о другом, поважнее твоей тюрьмы. Теперь, я думаю, он уже больше не встанет.

Онондаго, прежде чем ответить, вынул трубку изо рта.

— Да, ему пришел конец.

— Жалко, что наш добрый землемер погиб в этом низком деле.

— Низком, ваша правда.., я тоже самое говорил сам себе… Если скваттер убил землемера, то разве друг землемера не мог убить в свою очередь скваттера?

— Ты рассуждаешь, как индеец. Бесследный, но у бледнолицых в мирное время не разрешается мстить кровью за кровь, такое мщение у них проходит наравне с преступлением.