Шрифт:
Наконец прибор известил, что перед ними именно те, кто должен здесь быть. Все параметры совпадают, а значит, можно выходить.
– Давай за работу, сейчас сюда нагрянут все, кому не лень…
– Как скажешь, командир, – подчинился Герк, уже отворяя внешний люк.
К открытому люку сразу же подбежали несколько рабочих, а спустя минуту к кораблю из-за укрытия подъехала грузовая машина, в которую и стали перекладывать ящички с «семенами». Рабочие действовали сноровисто, и скоро весь груз был перетаскан в машину.
– Привет, Витоц, – поздорововался подошедший бригадир рабочих. – Все прошло нормально?
– Да, Скет, без проблем. – Витоц вздохнул полной грудью, но вкус естественного, не регенерированного воздуха портил исходящий жар от борта корабля. – Я надеюсь, и за вами не заржавеет?!
– Как можно! Конечно, через неделю все устроим.
– Нет, Скет, через два дня максимум.
– Это будет стоить дороже…
– Не наглей! – оборвал Скета Витоц. – Вы в прошлый раз все завалили, теперь постарайтесь сработать чисто, без помарок.
– Хорошо, хорошо! – замахал руками Скет. – Два так два, все будет в ажуре, можешь не беспокоиться.
– Буду надеяться. Ладно, пока, мне уже пора.
Груженая машина тяжело отъехала от корабля, который уже взревел своими дюзами, разбрасывая комья дерна, уцелевшего еще при посадке, и стал подниматься в небо. Он мог бы взлететь быстрее, но и здесь нельзя было выходить из легенды.
– Борт Д-23-ТР, отвечайте! Куда вы пропали и почему не выходите на связь?! – прокричало радио голосом давешнего диспетчера.
– Нас тряхнуло, только сейчас очнулись… – не выходя из роли, ответил Герк.
– Это как так? И куда вы направляетесь, вы говорили, что поломались…
– Вот дурак, – повернувшись к Витоцу, произнес Герк, выводя корабль на орбиту.
– Приказываю вам остановиться, – наконец все понял диспетчер. – Немедленно остановитесь или будете уничтожены!
– Ну-у это не так-то просто сделать, – уже откровенно дурачился Герк. – Вам нужно меня еще догнать…
«Букашка» вышла на орбиту планеты и начала свою трансформацию, постепенно превращаясь из старенького грузовичка в скоростной катер. Два маршевых двигателя выходили из раскрывшейся обшивки на глазах у обалдевшего диспетчера.
За трансформацией наблюдала не только диспетчерская служба, но и полицейские. И вот от станции отделилось несколько точек полицейских истребителей-перехватчиков «типро». За их штурвалами сидели ветераны больших сражений, признанные негодными для действительной службы из-за своих ранений.
Они, не говоря ни слова в эфире, набрали максимальную скорость и стали настигать контрабандиста, собираясь не оставить от него даже заклепок, уж так они истосковались по настоящей работе.
«Букашка» наконец закончила свои превращения и сразу же включила свои стосильные форсированные движки, набирая скорость. Первые снаряды полицейских «типро» прошлись по корпусу судна, пробоины герметизировались, а поврежденные магистрали автоматически заменились дублирующими каналами. Скорость «Букашки» была все же выше, чем у стражей порядка, и она через пять минут оторвалась от преследования, а вскоре перешла на маршевый режим и исчезла с их радаров.
Раздосадованные полицейские, по-прежнему не говоря ни слова, вернулись на свою базу, только один из них со злости всадил очередь в диспетчерскую.
– Здорово мы их сделали!
– Конечно, – как-то вяло согласился Витоц.
– Куда теперь?
– Давай на Фоочик…
– Отлично, там офигенные кабаки!
– Вот и повеселимся.
Витоц нанял Герка как непревзойденного контрабандиста, работал с ним уже полтора года и в целом был доволен своим подчиненным. Но его все больше беспокоила болтливость помощника, а также пристрастие к выпивке – это в его деле непозволительная роскошь.
Сзади что-то грохнуло. «Наконец-то, – подумал Витоц. – А то думал, уже не сработает».
– Герк, сходи посмотри, а я пока порулю.
– Нет проблем!
Витоц в который раз посмотрел на своего помощника оценивающим взглядом и наконец решил.
– Там, э-э… – промычал Герк, увидев в руке Витоца пистолет.
– Извини, что ли… – проговорил Витоц, нажимая на спусковой крючок.
36
Торс и Терко сидели в яме для провинившихся. Здесь сидели еще несколько помятых субъектов, также отбывающих свое наказание. Яма была единственным средством порицания, кроме, разве что, немедленного расстрела, но такое случалось все же довольно редко. Обычно давался второй шанс, его еще называли – искуплением кровью.
На дне кишели сотни паразитов, так и норовившие вцепиться в мягкую плоть и высосать из нее некоторое количество такой вкусной и питательной для них крови. Они ползали в грязи между босых ног, проскальзывали между пальцами, заставляя невольно вздрагивать и ругаться.
Заключенным приходилось все время отбиваться от них, это, собственно, и было главным наказанием. Кровососы донимали всех днем и ночью, не давая никому расслабиться. Не все выдерживали такую пытку, ослабшие засыпали и уже не просыпались, высосанные до последней капли. Двое уже валялись бездыханными, и даже мертвых не уберут до окончания их срока заключения.