Шрифт:
– А мы можем к нему поехать? – спросила Соня.
– Нет, – ответил Виктор. – Людей туда не пускают…
66
Прошел день, но Виктор все еще не позвонил в Феофанию. Он закончил последний «крестик» и теперь ждал приезда курьера от главного.
Нина с Соней где-то гуляли и, воспользовавшись их отсутствием, Виктор пересчитал Сонины доллары – оказалось сорок с лишним тысяч. Затянув пачку резинками обратно в толстый «кирпич», он положил их на место. Потом пересчитал собственные деньги, большую часть из которых заработал пингвин.
Почти десять тысяч.
– Надо звонить… – прошептал он себе и тут услышал звонок в дверь.
Неразговорчивый курьер – мужчина пенсионного возраста в старом драповом пальто – взял у него папку, положил ее в свой портфель, а Виктору передал другую. Кивнул и поспешил вниз по лестнице.
Посмотрев ему вслед, Виктор вернулся в квартиру. Бросил папку на кухонный стол. В гостинной подошел к телефону и снова растерянность овладела им. Что-то останавливало его.
– Надо звонить. – Шептал он себе и не двигался с места. Только смотрел на телефон, словно аппарат мог сам позвонить куда надо и что надо сказать.
Наконец он набрал номер лечебницы. Попросил к телефону Илью Семеновича и с удивительным облегчением вздохнул, услышав, что Илья Семенович вышел.
В этот день он больше не звонил. Он сел за работу и к приходу Нины с Соней написал три «крестика». Оставалось написать еще два и можно будет звонить главному. Пускай увидит, как он теперь быстро работает!
На следующее утро позвонил Леша.
– Старик. Завтра очень серьезные похороны, – сказал он.
– Боюсь, что эти похороны пройдут без пингвина, – проговорил в трубку Виктор и вздохнул. – Он как раз на последних похоронах простудился и теперь неизвестно – выкарабкается или нет…
Виктор рассказал обомлевшему от новости Леше все, что произошло.
– Послушай, – сказал Леша. – Если я виноват, дай мне с этим разобраться. Где он сейчас?
Виктор продиктовал Леше телефон Ильи Семеновича.
– Добро, я тебе позвоню! – сказал на прощанье Леша. – Не грусти!
Вечером он действительно позвонил.
– Все будет в порядке, – обнадеживающе сказал он. – Ребята берут на себя финансовую сторону и все, что касается операции. Твой Илья Семенович – нормальный мужик. Он теперь будет сам каждый день тебе звонить и обо всем рассказывать… Кстати, может ты сходишь со мной завтра на похороны?
Потом посидим на поминках… – неожиданно спросил Леша.
– Я что – пингвин? – грустно произнес Виктор.
Вернувшись на кухню к пишмашинке, Виктор вместе с внезапно появившейся надеждой ощутил и тревогу. Какие-то ребята – вообщем он догадывался, что это за ребята – решили заплатить за операцию и, судя по всему, взяли на себя поиски донорского сердца…
Виктор не любил фильмов ужасов, но нынешняя ситуация вызывала в нем ощущения именно такого фильма.
Мотнув головой, Виктор отогнал от себя эти ассоциации и его мысли снова вернулись к «ребятам». Почему они решили все взять на себя? Они что, такие добрые? Или очень любят животных?.. Они в чем-то перед ним, Виктором, в долгу? Или в долгу перед пингвином?…
Вопросительные знаки быстро утомили Виктора и он решил думать о чем-то другом. Но мысли все равно крутились вокруг больного пингвина.
Вспомнилась телепередача, в которой смазливая ведущая призывала спонсоров дать деньги на отправку самолета с продуктами в Антарктиду, на украинскую научную станцию. Виктор отыскал бумажку с записанными с экрана номерами банковского счета и телефона.
Внезапная мысль обрадовала его. «Если Миша выживет, – думал Виктор. – Надо будет отправить его с этим самолетом в Антарктиду, на родину. Сделать им спонсорский взнос с условием, чтобы они выпустили его там, среди льдов – они не откажутся…»
Обрадованный этой идеей, Виктор с вдохновением засел за оставшиеся «крестики» и в течении двух часов «добил» их.
А вечером позвонил Илья Семенович.
– Вы знаете, что все в порядке? – спросил он.
– Да, – сказал Виктор.
– Ну что могу сказать… У вас хорошие друзья… Состояние у пингвина стабильное. Начинаем готовиться к операции.
– А что, уже все для операции есть? – спросил Виктор.
– Нет, еще не все. Но думаю, что это вопрос двух-трех дней. Я вам позвоню завтра.
Через полчаса, когда Соня, поужинав, спросила Виктора: «Как Миша?», он с облегчением ответил: «Выздоравливает.»
67
Он долго не ложился спать. Уже и Соня, и Нина видели, должно быть, сны, а он все еще сидел на кухне при выключенном свете и наблюдал как одно за другим гасли окна дома напротив.
Ему не хотелось спать. Бессоница здесь была не при чем. Он просто наслаждался тишиной и покоем, наблюдая за засыпающим городом. И тиканье будильника, снова стоящего на своем месте на подоконнике, больше не раздражало его. Волнения были позади. Мысли замедлили свой ход, тоже подпав под влияние этого покоя. И текли они свободно, словно неторопливая река перед глазами.