— Охотно верю. Затем вы возвращались и жили здесь?

— Здесь, я уже давно не живу. Фактически я не живу здесь с тех пор, как умерла моя жена.

— О-о, — в легком замешательстве протянула Таппенс. — Ах, мне… мне очень жаль.

— Это случилось уже довольно давно. Она умерла до войны. В 1938-м. Она была очень красивая женщина, — сказал он.

— У вас, в здешнем вашем доме, еще остались ее фотографии?

— О нет, дом пуст. Всю мебель, картины и прочие вещи отправили на хранение. Здесь лишь спальни, кабинет и гостиная — для моего агента или для меня, если мне приходится приезжать, чтобы заняться делами поместья.

— Его никогда не продавали?

— Нет. Поговаривают о том, чтобы начать там обрабатывать землю. Не знаю. И не то чтобы у меня было к этому какое-то чувство. Отец полагал, что закладывает нечто вроде феодального владения. Я должен был стать его преемником, мои дети — моими преемниками и так далее, и так далее, и так далее. — Он помолчал немного и сказал:

— Но детей у нас с Джулией не было.

— О-о, — тихо протянула Таппенс. — Понятно.

— Так что переезжать сюда не к чему. По сути я почти и не приезжаю. Все, что нужно здесь сделать, для меня делает Нелли Блай. — Он улыбнулся той, через комнату. — Она была отменным секретарем. Она и сейчас ведет здесь мои дела.

— Вы почти не приезжаете сюда и, однако, не хотите продать дом? — сказала Таппенс.

— Для этого есть весьма веская причина, — ответил Филипп Старк. Легкая улыбка осветила суровые черты. — Возможно, в конечном счете, я-таки унаследую деловое чутье отца. Земля, вы знаете, постоянно дорожает. Это гораздо лучший вклад, чем были бы деньги, если бы я ее продал. Дорожает с каждым днем. Как знать, может, когда-нибудь на той земле у нас появится еще один новый городок-спальня.

— Тогда вы станете богатым?

— Тогда я стану даже богаче, чем сейчас, — сказал сэр Филипп. — А я достаточно богат.

— Чем вы занимаетесь большую часть времени?

— Путешествую. Есть у меня интересы и в Лондоне. У меня там картинная галерея. Я вроде как делец по искусству. Все это довольно интересно. Оно занимает время человека до того самого момента, когда на плечо ему ложится рука, которая говорит: «Умри».

— Перестаньте, — сказала Таппенс. — Это звучит как-то… меня мороз по коже подирает.

— А не должен бы. Я думаю, миссис Бересфорд, вы проживете долгую жизнь, и очень счастливую.

— Ну в данный момент я счастлива, — сказала Таппенс. — Я полагаю, ко мне еще придут все эти боли, недомогания и тревоги, какие бывают у старых. Глухота, слепота, артрит и кое-что еще.

— Тогда, вероятно, вы будете принимать их как должное. Да позволено мне будет сказать, не сочтите это за грубость, вы и ваш муж, похоже, очень счастливы.

— О да, — согласилась Таппенс. — Право, я считаю, — продолжала она, — в жизни нет ничего лучше счастливого брака, правда же?

Мгновение спустя она пожалела, что произнесла эти слова. Бросив взгляд на человека, который сидел напротив нее и который, она чувствовала, горевал много лет и, вероятно, до сих пор оплакивал утрату горячо любимой жены, она разозлилась на себя еще больше.

Было утро после вечеринки.

Айвор Смит и Томми прервали разговор и переглянулись, затем посмотрели на Таппенс. Таппенс уставилась на каминную решетку, мысли ее, казалось, далеко-далеко.

— На чем мы остановились? — сказал Томми. Таппенс со вздохом вернулась оттуда, где блуждали ее мысли, и посмотрела на мужчин.

— Мне все это дело по-прежнему кажется запутанным, — сказала она. — Вчерашняя вечеринка — для чего она была устроена? Что все это значило? — Она посмотрела на Айвора Смита. — Я полагаю, для вас обоих она что-то да значила. Вы знаете, где мы сейчас?

— Я бы не заходил так далеко, — сказал Айвор. У нас ведь не у всех одна и, та же цель, правда?

— Не совсем, — согласилась Таппенс. Мужчины вопрошающе посмотрели на нее.

— Ну что ж, — сказала Таппенс. — Я одержима навязчивой идеей. Я хочу найти миссис Ланкастер. Я хочу быть уверенной, что с ней все в порядке.

— Тебе надо сначала найти миссис Джонсон, — заявил Томми. — Ты ни за что не найдешь миссис Ланкастер, пока не найдешь миссис Джонсон.

— Миссис Джонсон, — сказала Таппенс. — Да, хотела бы я знать… Но, я полагаю, эта часть вас совершенно не интересует? — спросила она Айвора Смита.

— Еще как интересует, миссис Таппенс, очень интересует.

— А мистер Эклз? Айвор улыбнулся.

— Я полагаю, — сказал он, — возмездие вот-вот настигнет мистера Эклза. И все же, я бы на это не ставил. Он человек, который невероятно искусно умеет заплетать следы. До того искусно, что порой кажется, что никаких следов нет вообще. — Он задумчиво добавил себе под нос:

— Великий администратор. Великий плановик.

— Вчера вечером… — заговорила Таппенс и замолчала. — Могу я задавать вопросы?