— Ну мы обычно ложимся рано, — призналась миссис Копли. — Да и вы наверняка устали после такого долгого дня.

— Что да, то да. Жуть как хочется спать. — Таппенс широко зевнула. — Ну спокойной ночи и большое вам спасибо.

— Зайти к вам утром с чашечкой чаю? Восемь не слишком для вас рано?

— Да нет, в самый раз, — сказала Таппенс. — Но не беспокойтесь, если это слишком хлопотно.

— Ну что вы, — сказала миссис Копли.

Таппенс устало поднялась наверх. Открыла чемодан, достала нужные вещи, разделась, помылась и повалилась на кровать. Она сказала миссис Копли правду: она смертельно устала. Услышанное за вечер проносилось у нее в голове каким-то калейдоскопом движущихся фигур и всевозможных картин ужасов. Мертвые дети — слишком много мертвых детей. Таппенс же нужен был всего один мертвый ребенок за камином. А камину вроде бы полагалось иметь какое-то отношение к «Уотерсайду». Детская кукла. Ребенок, которого умертвила спятившая молодая девушка, доведенная до отчаяния тем, что ее бросил возлюбленный. О Боже, что у меня за мелодраматический язык, подумала Таппенс. Все страшно перепуталось — вся хронология, совершенно не поймешь, когда и что имело место.

Она уснула, и ей приснился сон. Некто похожий на леди Шэллотт выглядывал из окна дома. Из дымохода доносилось царапанье. Из-за огромного куска жести, прибитого там гвоздями, доносились какие-то удары. Глухие удары молотка. Стук-стук-стук. Таппенс проснулась — это миссис Копли барабанила в дверь. Она бодро вошла, поставила чай у постели Таппенс, отдернула занавески и выразила надежду, что Таппенс неплохо поспала. Никто еще сроду, подумала Таппенс, не выглядел, бодрее, чем миссис Копли. Уж ей-то определенно не снилось никаких дурных снов!

— Ну-с, — сказала миссис Копли, выходя из комнаты, — вот и новый день. Именно это я всякий раз говорю, когда пробуждаюсь.

«Новый день? — подумала Таппенс, потягивая крепкий черный чай. — Интересно, не идиотку ли я из себя корчу?.. Вполне возможно. Жаль, что Томми нет рядом и я не могу поговорить с ним. Вчерашний вечер совершенно меня запутал».

Прежде чем выйти из комнаты, Таппенс занесла в записную книжку различные факты и имена, которые услышала накануне вечерам: сделать это перед сном она просто не могла — до того устала. Мелодраматические истории прошлого, содержавшие, вероятно, тут и там крупицы правды, большей же частью слухи, злобные домыслы, сплетни, романтический бред.

«Право, — подумала Таппенс, — сколько любовных историй я уже узнала, вплоть до восемнадцатого столетия. Но что это мне дает? И чего я ищу? Я уже даже и не знаю. Ужасно, что я влезла в это дело и уже не могу его оставить».

Прозорливо полагая, что прежде всего ей придется как-то отделаться от мисс Блай, Таппенс отказалась от предложений в помощи и поехала в Маркет Бейсинг, но мисс Блай с пронзительным криком бросилась к машине, и Таппенс пришлось остановиться. Таппенс объяснила этой даме, что у нее срочное деловое свидание… А когда она вернется?.. Таппенс не была уверена… Как насчет ланча?.. Очень мило со стороны мисс Блай, но Таппенс боится, что…

— В таком случае, жду вас на чай. В четыре тридцать. — Приглашение прозвучало чуть ли не как королевский указ. Таппенс улыбнулась, кивнула, нажала сцепление и поехала дальше.

Пожалуй, рассуждала Таппенс, если удастся вытянуть что-нибудь интересное из агентов по торговле недвижимостью в Маркет Бейсинге, добавочную информацию вполне может обеспечить Нелли Блай. Она была из тех женщин, которые гордятся, что им известно все обо всех. Единственная закавыка заключалась в том, что мисс Блай непременно возжелает узнать все о самой Таппенс.

Впрочем, как знать, даст Бог, Таппенс ко второй половине дня достаточно оклемается и обретет присущую ей изобретательность!

— Не забывай о миссис Бленкинсон, — сказала Таппенс самой себе, беря крутой поворот и вжимаясь в зеленую изгородь, чтобы не дать себя подмять шаловливому трактору огромных размеров.

В Маркет Бейсинге она запарковала машину на автостоянке на главной площади, зашла на почту и вошла в свободную телефонную кабину.

Альберт, как обычно, произнес свое «алло» подозрительным голосом.

— Слушайте, Альберт, завтра я буду дома. Во всяком случае к обеду, может, даже раньше. Мистер Бересфорд, если только не позвонит, тоже вернется. Закажите для нас что-нибудь — пожалуй, цыпленка.

— Слушаюсь, мадам. Где вы… Но Таппенс уже повесила трубку.

Жизнь Маркет Бейсинга, казалось, была сосредоточена вокруг ее центральной площади: прежде чем уйти с почты, Таппенс заглянула в справочник и узнала, что три из четырех агентов по продаже недвижимости имеют конторы на площади, а четвертый — на Джордж-стрит.

Таппенс переписала их данные и вышла.

Начала она с господ Лавбоди и Сликера, контора которых показалась ей самой респектабельной.

Открыла ей девушка с пятнами на лице.

— Я хотела бы навести кое-какие справки об одном доме.

Девушка выслушала это без особого интереса, как будто Таппенс справлялась о каком-то редком животном.

— Право, даже не знаю, я не уверена, — сказала девушка, оглядываясь, чтобы удостовериться, нет ли кого-либо из коллег, кому бы она могла отпасовать Таппенс.