— Потому что все они погибли в Великом Потопе, — заявила леди Янгстрит. — Совершенно ясно. Утонули. Все до единого, бедняжки. — И одним глотком осушила бокал шампанского.

— Хорошо, но я все еще не уверена… — Гарриет осеклась, сообразив, что никто уже не обращает внимания на ее слова. С некоторым опозданием она услышала, как по толпе пробежал шепоток, и все повернулись к элегантной лестнице в конце бального зала. Гарриет взглянула туда.

На верхней ступеньке стоял Гидеон и обозревал толпу презрительным взглядом. Он был во всем черном. Его белый галстук и рубашка подчеркивали изящество вечернего наряда.

Их взгляды встретились. Гарриет удивилась, как быстро он отыскал ее среди гостей.

Он спускался вниз по ступенькам, покрытым красным ковром, с холодной надменностью, не обращая внимания на любопытное ожидание, написанное на лицах.

Он здесь. Гарриет велела себе оставаться спокойной. Рано или поздно Гидеон должен был объявиться, и это вовсе не говорило о его страсти или о нетерпении увидеть ее. Он счел своим долгом появиться здесь.

Пока Гидеон пересекал зал, шепот катился за ним волной, а толпа расступалась как море. Широкими шагами виконт шел в сиянии ламп, ни на кого не глядя, ни с кем не здороваясь. Он направлялся прямо к Гарриет.

— Добрый вечер, дорогая, — сказал он в наступившей тишине и склонился к ее руке. — Надеюсь, вы оставили для меня танец?

— Конечно, милорд, — Гарриет широко улыбнулась. Затем тронула его за руку:

— Но прежде… вы знакомы с моими друзьями?

Гидеон оглядел стоявших полукругом людей:

— Не со всеми.

— Позвольте мне представить вам остальных. — И Гарриет быстро провела эту церемонию.

— Значит, все правда, — проговорила леди Янгстрит с неодобрением в голосе, — значит, вы помолвлены?

— Совершенно верно, — подтвердил Гидеон. — В утренних газетах будет сообщение. — Он повернулся к Гарриет:

— Не сомневаюсь, моя невеста уже получила от вас наилучшие поздравления и пожелания, леди Янгстрит?

Леди Янгстрит поджала губы:

— Конечно.

— Разумеется, — кивнул Эпплгейт, стараясь не смотреть на шрам Гидеона. — Желаю вам обоим счастья. Разумеется.

Другие тоже пробормотали нечто подобное.

— Спасибо, — сказал Гидеон, блеснув глазами. — Я так и думал. Пойдем, дорогая, мы не танцевали с тобой целую вечность.

Он ввел Гарриет в круг танцующих, музыканты заиграли вальс. Гарриет пыталась держаться на расстоянии, соблюдать внешние приличия, как учили ее тетушка Эффе и тетушка Аделаида, но вскоре забыла обо всем. Объятия Гидеона даже в танце слишком волновали ее.

Она почти забыла, какой он большой, весело подумала Гарриет, как широка его грудь, твердая, как скала; а какие плечи! Его огромная ладонь покрывала почти всю ее спину. Гарриет вспомнила тяжесть его тела на своем в ту ночь в пещере, и от воспоминаний ощутила сладостную дрожь.

— Я надеюсь, ваш отец выздоровел? — спросила она Гидеона, кружившего ее в вальсе.

— Ему гораздо лучше, спасибо. Мой вид для него будто электрический ток — прекрасный стимулятор к выздоровлению, — насмешливо сказал Гидеон.

— Боже мой, милорд, он так счастлив вас видеть, что сразу выздоравливает?

— Не совсем. Своим видом я напоминаю ему о том, что будет, если он покинет грешную землю. Мысль, что именно я унаследую титул графа, помогает ему цепляться за жизнь. Он ужасно боится, что благородный титул Хардкасла перейдет в такие недостойные руки.

— О Боже! — Гарриет сочувственно посмотрела на него. — Неужели ваши отношения с отцом так плохи, милорд?

— Да, моя дорогая. Именно. Но вам не стоит беспокоиться. После свадьбы мы будем видеться с родителями по возможности реже. Ну а теперь, если вы не возражаете, я бы хотел обсудить нечто более интересное, чем мои отношения с родителями.

Конечно. О чем вы хотели поговорить?

Гидеон слегка усмехнулся, когда взгляд его упал на ее глубокое декольте.

— Ты мне сообщала, Гарриет, что оттачиваешь здесь светские манеры. Как успехи?

— Откровенно говоря, я с самого начала была не в восторге от этой затеи. Потом я случайно встретилась с лордом Фреем.

— Ах да.

— Оказалось, что он одержим окаменелостями, и пригласил меня в свое Общество любителей древностей и ископаемых. С тех пор, как я начала принимать участие в его заседаниях, мне здесь интересно. Такие прекрасные люди и очень добры ко мне.

— Неужели добры?

— О да. Они обладают обширными знаниями. — Гарриет быстро огляделась — не подслушивает ли кто? — и, понизив голос, сообщила Гидеону: