— Как ты меня назвал?! — вскидывается Инка. — А ну повтори!!! И чтобы я с тобой после этого…

— Инна! — перебиваю ее. — Мне бежать надо. У меня дело срочное, я тебя найду и все толком расскажу, ладно? Если жив останусь…

— Стой! — оборачивается Инка, и взгляд у нее растерянный, но я уже прыгаю вниз по лестнице через три ступеньки.

Выбегаю на улицу, бегу к фургону, распахиваю дверь — запрыгиваю внутрь. Фургон сразу трогается с места.

— Если ты собирался там быть через три часа, — подает голос генерал, — то уже прошло пять. Тебя там ждать будут долго?

— Не знаю, — говорю, — но надо быстрее ехать.

— А как твоя беседа с ней?

— Все, — говорю, — можете отстать от Инки. Проверьте ее какими угодно тестами, она не мутант больше.

Генерал достает рацию и кого-то вызывает. Слушает, что там говорят, а затем поворачивается ко мне.

— Ну, не знаю, — говорит он. — Знаешь, чего она сейчас делает?

— Что?

— Лежит на диване и плачет.

— Одна лежит?

— В смысле? Одна, мужик уехал. Ты хоть знаешь, кто это был? Какого уровня человек?

— Не знаю и знать не хочу! — говорю я. — И вообще снимите наблюдение!

— Нет, конечно, — качает головой генерал, и я понимаю, что наблюдение они еще долго не снимут.

Некоторое время мы едем молча. Фургон то несется вперед на большой скорости, то притормаживает на светофорах.

— И все-таки одно мне непонятно, — говорю. — Раз это космическое вторжение…

— Не факт, — перебивает генерал. — Как гипотеза.

— А что же еще? — удивляюсь я. — По всему выходит.

— Ну, у тебя сначала выходило, что ты болен необычной болезнью, потом выходило, что ты бесами одержим, потом ты говорил, что генетическая жертва военного эксперимента…

— Откуда ты знаешь? — удивляюсь я.

— Следим мы за тобой, Матвеев.

— Слушай… — Я внезапно догадываюсь и сразу умолкаю.

— Что?

— Да нет, ничего, ничего.

— Нет уж, начал, так скажи!

— Да ничего важного. Просто догадался об источнике информации.

А сам про себя думаю — ну Ник, ну свинья… И ведь это ж он меня отправил прямо в логово генерала! И предупредил их наверняка заранее. И мне тут спектакль разыграли в первый раз… Вот ты на кого работаешь. На внутреннюю разведочку… Мастер-хакер… И как я раньше не догадался?

— Так чего ты начал говорить? — толкает меня генерал. — Раз это космическое вторжение…

— А… — вяло отзываюсь я, а сам все про Ника думаю. — Раз это космический десант, раз в программе стоит команда сотрудничать между собой, чего ж они друг друга бьют?

— Твои идеи? — спрашивает генерал.

— У меня нет идей. Я думал, может, ты скажешь… Слушай, а все-таки ничего, что я на “ты”? Как-то неудобно, пожилой человек, генерал…

— Ничего, ничего, — кивает генерал, — так и надо. У меня тоже идей нет. Есть предположение.

— И?… — поворачиваюсь я.

— Такая особенность людской психологии — бороться с себе подобными. Ты знаешь, что животные не убивают друг друга, даже хищники?

— Разве? Волки там…

— Никогда, — четко произносит генерал, — ни волки, ни мыши, ни пингвины — ни одно животное не уничтожает свой вид. А животных других видов никогда не убивает больше, чем нужно для еды.

— А человек?

— А человек — сам видишь.

— Странно это, — говорю. — Чтоб обычные, цивилизованные люди друг другу горло рвали?

— За власть-то? — Генерал загадочно усмехается, и я тоже замолкаю.

Действительно, так подумать — есть такое свойство у человека, душить себе подобных. Или за власть, или просто так.

— Ты еще не забывай, — произносит вдруг генерал, — что мутанты не обычные люди, а люди с изуродованной психикой и максимально расторможенной жаждой власти. Так что вполне могло наложиться одно на другое и…

— То есть они там, — я киваю на потолок фургона, — просчитались? Вся эта акция звездного десанта изначально, выходит, провальная?

— Почему? Остался бы один мутант у власти. Один, зато сильнейший — естественный отбор.

— У власти всех стран?

— А почему бы и нет? За всю историю человечества постоянно делались попытки установить на Земле единую империю. Наполеон, Чингисхан…

— Так, может, и они были… — вдруг вырывается у меня, но я сразу замолкаю.

За спиной генерала раздается голос, и я не сразу понимаю, что обращаются ко мне.

— Спрашивают, где тебя высаживать? — переводит мне генерал. — Где твоя встреча?