Он повернулся к Клейдемосу, который поднялся на ноги:

— Командующий! Я Айнкиас, сын Онесикрита, командующий сисситии Добро пожаловать, господин, прости меня, что я не приказал отдать честь по-военному. Так как мы все обнажены, как ты можешь легко заметить, это запрещается уставом. Через минуту мои люди будут одеты в полные доспехи, и ты сможешь провести смотр во дворе, если желаешь.

— Благодарю, — ответил Клейдемос, — но я уверен, что вы устали и голодны. Разойдитесь и готовьтесь к обеду. Встретимся за общим столом.

Сразу же после заката солнца подали еду. Клейдемос принимал участие в трапезе, но не чувствовал себя компанейски. Его поведение должно соответствовать ожидаемому; Клейдемос не хотел привлекать к себе излишнее внимание. Он был убежден, что план Павсания уже находится под серьезной угрозой, но в любом случае, лучше было продолжить ту линию, о которой они условились. Если план станет осуществимым, то только к лучшему. Если Павсаний, как он подозревал, связал ему руки, задерживая его возвращение в Спарту, то, безусловно, он не захочет возбуждать ярость илотов, подталкивая их к напрасной бойне.

Важно было установить хорошие отношения с воинами. Солдаты из батальона во Фракии почти все уже вернулись, они будут распространять молву о нем и его славу как безупречного командира и неутомимого борца.

Пока все ели, он понял, что фраза, которую он произнес два года тому назад во Фракии, облетела все казармы в городе. Когда из Византия для инспектирования войск прибыл офицер, который сделал ироническое замечание по поводу хромой ноги Клейдемоса, тот ответил, «Я здесь для того, чтобы сражаться, а не пятиться на пятках».

О нем ходила молва повсюду, сотни историй рассказывали о нем, и людям было любопытно услышать еще больше. Самые молодые хотели услышать о сражении при Фермопилах: ведь он — последний из спартанцев, кто остался живым, кто был свидетелем этой битвы.

Другие хотели узнать, правда ли то, что Павсаний пристрастился к роскоши и жил, как персы, что он собирает личную армию и готов вернуться в Спарту.

Но больше всего их интересовало его невероятное прошлое, и то, о чем они даже не могли и заикнуться: как он выжил среди волков горы Тайгет, как ему удалось найти своего брата Бритоса и сражаться бок о бок с ним при Платеях, а затем восстановить свое место среди равных. Он ведь начал жизнь хромым калекой и без какого-либо наследства…

Он предпочел не замечать намеки в их вопросах, которые появлялись во время разговора, давая им понять, что у него была сложная жизнь, но он не считает себя лучше других или отличающимся от них по этой причине.

Это повысило оценку, которую давали ему эти люди. Люди, которые привыкли видеть, как их цари едят с ними одну и ту же пищу, спят на тех же самых жестких подстилках, цари, которые занимают первые места только во времена опасностей и бедствий…

И тогда разговор снова возвращался к Павсанию.

— Я не могу понять, командующий, — сказал один из солдат, которого звали Бойскос, — как победитель при Платеях может быть замешан в связях с персами. Я начинаю думать, что кто-то хочет опорочить его репутацию и славу, чтобы отстранить его от власти. Что ты думаешь?

Клейдемос отреагировал на этот вопрос, тщательно взвешивая каждое свое слово:

— Мой друг, никто и никогда не доказал, что эти слухи основаны на фактах. Но эти слухи упорно распространяются… ну, мне тоже все это кажется невероятным. Лично я могу сказать, что царь Павсаний всегда помогал мне и показывал, что высоко ценит меня, и я благодарен ему за это.

— Ты все-таки покинул его. У тебя должна быть причина.

— Когда я услышал, что эфоры и старейшины отозвали его, отстранив от командования, я понял, что мой долг как гражданина — не подчиниться покорно личному чувству благодарности, потому я и вернулся.

— А что царь намерен делать сейчас? — спросил другой солдат.

— Не знаю, — ответил Клейдемос. — Я полагаю, что он должен вернуться, если и не по каким-то другим причинам, то хотя бы ради того, чтобы защитить себя, объяснить свои действия.

Клейдемос даже и представить себе не мог, что в темницах Дома Совета тот же самый вопрос, но в значительно более угрожающей форме задает офицер криптии.

Человека, от которого ждали ответа, жестоко пытали, заковав в цепи. Он был весь покрыт кровью и синяками. Это был Карас.

— Нам известно, что ты тайно встречался с Павсанием. Царь Спарты не мог бы встречаться с жалким рабом, не имея на то особых причин!

— Я скажу вам, что царь передал мне известие о человеке, которого мы называем Талосом, а вы Клейдемосом, — ответил Карас измученным голосом из последних сил.