— Где она? — спросил он. — Ты ее видишь?

— Она.., возле твоей правой руки… Его левая рука начала шарить по полу.

— Проклятая лгунья, — проговорил он вдруг.

— У другой руки, Сэм, — устало сказала миссис Сирс. Его правая рука двинулась в сторону металлического предмета, лежавшего возле нее. Это оказалась фляга с виски, которую он нащупал пальцами и подкатил к себе поближе. Затем он поднялся на колени и посмотрел на жену. На лице его проступила свирепость, он стал каким-то злым.

— Не смей ничего мне говорить, — пробормотал он. — Не смей открывать этот дерзкий губастый рот… Я отступил по коридору назад. С меня достаточно было видения чудовища, выползавшего из своей прежней кожи. Мистер Сирс попытался подняться на ноги. Он схватился за стол, с которого так и не было убрано после нашей игры в скрабл, и буквы рассыпались по полу, образовав мешанину гласных и согласных. Потом ему все-таки удалось подняться на ноги, отвинтить крышечку фляги и приложиться к горлышку.

— Ступай в кровать, Сэм, — сказала миссис Сирс; это было произнесено без какого-либо нажима и силы, словно она достаточно хорошо знала, что должно было за этим последовать.

— Ступай в кровать! — грубо передразнил он. — Ступай в кровать! — его губы скривились. — Я не хочу в кровать, ты, толстожопая корова! Я увидел, как миссис Сирс задрожала, словно ее хлестнули кнутом. Рука ее потянулась ко рту:

— О… Сэм, — зарыдала она, и по дому разнеслись ужасные звуки. Я еще немного отошел назад. А потом мимо меня прошел Бен в зеленой пижаме, лицо его было непроницаемым, свободным от всякого выражения, однако по щекам у него текли слезы. Это было похуже, чем в кино о чудовищах. Эти ужасы не соскакивают с экрана или со страниц книг, а внезапно приходят в дом, запутывая все и переворачивая вверх дном, ухмыляясь при этом, обладая обликом того, кого вы очень и очень любите. Я был уверен, что в этот момент Бен скорее был бы согласен взглянуть в лицо стеклянноголового марсианина, протягивающего к нему щупальцы, чем смотреть в покрасневшие пьяные глаза своего отца.

— А-а, Бенни, мальчик! — сказал мистер Сирс. Он пошатнулся и схватился за спинку стула. — Ха, ты знаешь, что с тобой произошло? Знаешь, что? Твоя лучшая часть так и осталась в том рваном презервативе, вот что случилось! Бен замер рядом с матерью. Какие бы чувства ни обуревали его сейчас, на его лице их не было видно. Он наверняка знал, что именно это и должно было в итоге произойти, догадался я. Бен отлично знал, что если его отец отправлялся куда-нибудь с Донни Блэйлоком, он всегда приходил домой измененным, но отнюдь не марсианами, а каким-нибудь самодельным пойлом.

— Вы оба классно смотритесь. Только посмотрите на себя, — мистер Сирс сделал попытку завинтить крышку фляги, но ему не удалось даже приложить ее к нужному месту. — Стоите там, открыв ваши дерзкие рты. И ты находишь это забавным, мой мальчик, а?

— Нет, мистер…

— Да, ты находишь это забавным! Ты ждешь не дождешься момента, чтобы посмеяться надо мной и рассказать всем об этом, разве не так? Где этот парень Мэкинсонов? Э-э-эй! — он заметил меня, стоявшего сзади в коридоре, и я вздрогнул. — Ты можешь сказать этому проклятому молочнику, твоему отцу, пусть отправляется прямиком в ад, к чертям собачьим. Слышишь меня? Я кивнул, и его внимание переместилось в сторону от моей персоны. Это было вовсе не тем, что в действительности хотел говорить мистер Сирс. Грубым и кровожадным сделала его фляга, которая выкручивала и давила изнутри его душу до тех пор, пока голос его не начал кричать об освобождении.

— Что ты там сказала? — он пристально посмотрел на миссис Сирс, его веки набухли и отяжелели. — Что ты сейчас говоришь?

— Я.., я ничего не говорила. Он бросился на нее как разъяренный бык. Миссис Сирс закричала и отступила назад, но он схватил ее одной рукой за полы халата, отведя другую руку, с флягой, назад, словно собирался ударить ее по лицу.

— Да-а, ты сказала! — закричал он с ликованием. — И не заговаривай мне зубы! !

— Папочка, нет! — взмолился Бен и, обхватив обеими руками бедра отца, повис на них всем своим весом. Так все и застыло, момент растянулся: мистер Сирс, собирающийся ударить свою жену; я, стоящий в шоке в коридоре; Бен, схвативший отца за ноги. Впечатляющая немая сцены. Губы миссис Сирс задрожали. Обращаясь к фляге, которая изготовилась стукнуть ее по лицу, она проговорила:

— Я.., сказала.., что мы оба любим тебя и что.., мы хотим, чтобы ты был счастлив. Вот и все, — слезы тонкими струйками потекли у нее из глаз. — Вот и все. Просто счастлив… Он ничего не сказал. Глаза его закрылись, а потом он с явным усилием открыл их.

— Счастлив, — прошептал он. Теперь Бен зарыдал, его лицо уткнулось в бедро отца, костяшки пальцев побелели от напряжения. Мистер Сирс опустил руку и отпустил халат жены. — Счастлив. Вот видишь, я счастлив. Посмотри, как я улыбаюсь… Лицо его при этом не изменилось. Он стоял, тяжело и прерывисто дыша, рука с зажатой в ней флягой бессильно повисла вдоль бока. Сначала он повернулся в одну сторону, потом в другую, но, казалось, так и не смог решить, какой путь избрать.

— Почему бы тебе не сесть, Сэм? — спросила миссис Сирс. Она шмыгнула и вытерла мокрый нос. — Хочешь, я помогу тебе, а?

— Да… Помоги, — он утвердительно кивнул. Бен отпустил его, а миссис Сирс повела мужа к стулу. Он бессильно плюхнулся на него, словно был не человеком, а огромным ворохом грязного белья. Затем посмотрел на противоположную стену, и рот его приоткрылся. Она пододвинула другой стул и села рядом с мужем. В комнате витало ощущение, будто только что прошла гроза. Она могла, конечно, еще вернуться, может быть, несколькими ночами позже, но сейчас она ушла.