— До сих пор его призрак скитается по нашему лесу в поисках жертв: Бруно так и не насытился своим любимым лакомством. На ходу он водит лампой из стороны в сторону. Стоит кому-то попасть под луч этой лампы — все, человек парализован. Блеск ножа Бруно лишает жертву воли: человек поднимает глаза, видит лицо призрака — и несчастному уже нет спасения, он не может ни убежать, ни двинуть рукой или ногой. Когда Бруно найдет вас, главное — не смотрите ему в лицо! — Я предостерегающе поднял палец. — Потому что если человек хоть раз увидит лицо Бруно, то сходит с ума и тоже не может больше ни о чем думать: только о том, как бы вскрыть кому-нибудь голову и выесть его мозг! — проорал я последнее слово и вскочил. Бен завопил от страха вслед за мной, а Дэви Рэй снова только покатился со смеху.

— Эй, я же просил меня не пугать! — обиженно протянул Бен.

— Тебе не стоит бояться встречи со стариной Бруно, — с хохотом выдавил Дэви Рэй, — всем известно, что у тебя нет никаких мозгов, поэтому можешь смело… Внезапно Дэви Рэй замолчал и напряженно уставился в лесную темноту.

— Что ты там увидел? — по-прежнему весело спросил я.

— Эй, Дэви, не дури! — тревожно крикнул Бен. — Перестань пугать нас, это глупо! У тебя ничего не выйдет! Но Дэви Рэй страшно побледнел. Я мог поклясться, что услышал, как на голове Дэви Рэя с шелестом поднимаются волосы и скрипит кожа головы.

— Го.., го.., го… — заикаясь, начал Дэви, потом поднял руку и указал ею во тьму. Повернувшись, я вгляделся в ту сторону, куда указывал Дэви Рэй. Я услышал, как позади меня захрипел Бон. Волосы зашевелились у меня на голове, сердце подпрыгнуло и забилось как сумасшедшее, понеслось галопом. Петляя между деревьями, к нам приближалось пятно света.

— Го.., го… Господи всемогущий! — наконец прохрипел Дэви Рэй. Мы были поражены тем страхом, от которого хочется вырыть в земле нору и забраться в нее, только чтобы где-то спрятаться. Пятно света между деревьями двигалось очень медленно, явственно приближаясь к нам. Неожиданно я понял, что пятно разделилось на два. Мы одновременно упали на животы и прижались к сосновым иглам так плотно, как это было возможно. Еще через мгновение страх наконец отпустил меня: я понял, что вижу перед собой автомобильные фары. Машина приближалась к нам, и некоторое время казалось, что она вот-вот проедет прямо через наш лагерь, но потом фары резко отвернули от нашей стоянки, и мы заметили, как зажглись тормозные огни. Водитель вел машину по извилистой лесной дороге, которая, как оказалось, проходила всего в ярдах пятидесяти от нашего лагеря. Еще через несколько минут ночная машина исчезла за деревьями.

— Вы видели? — прошептал Дэви Рэй.

— Само собой! — шепотом отозвался Бен. — Мы же не слепые, черт побери!

— Интересно, кто это разъезжает по ночам по лесу и что ему здесь нужно? — спросил Дэви Рэй и оглянулся на меня. — Может, пойдем и разведаем, а, Кори?

— Это, наверное, самогонщики, — ответил я. Мой голос еще дрожал от страха. — Думаю, не стоит к ним соваться. Но Дэви Рэй уже взял свой фонарь. Его лицо еще не приобрело свой естественный цвет, но глаза уже сверкали живым любопытством.

— Я буду не я, если не узнаю, что тут творится! А вы, трусы, можете дожидаться меня здесь, если хотите! Поднявшись на ноги, он осторожно двинулся в ту сторону, куда укатила машина, но, увидев, что мы не собираемся следовать за ним, Дэви остановился.

— Вы, парни, на самом деле, что ли, испугались? Вот уж не думал, что вы такие салаги.

— Можешь идти куда хочешь, — отозвался Бен, — я остаюсь. Я поднялся на ноги. Если у Дэви Рэя хватает духу пойти выслеживать ночных самогонщиков, то хватит и у меня — остаться на месте значит опозориться навеки. Кроме того, мне самому до смерти хотелось узнать, кто разъезжает в лесу по ночам.

— Пошли! — шепотом сказал мне Дэви. — Только смотри под ноги, чтобы сучья не хрустели!

— Я здесь один не останусь, вот уж дудки! — зашипел нам вслед Бен и тоже вскочил. — А вы просто спятили, ясно! Какого дьявола вас куда-то несет, вот болваны!

— Несет, куда нужно, — гордо ответил Дэви Рэй. — А теперь все молчок — идем тихо и ни звука, лады? Мы осторожно покрались вперед, передвигаясь от дерева к дереву; мы старались держаться дороги, по которой только что проехала машина и о которой мы и понятия не имели, когда выбирали место для ночной стоянки. Дэви Рэй светил только себе под ноги, чтобы никто нас не заметил. Внезапно мы почувствовали, что выбираемся на дорогу; мы сразу свернули в лес, за деревья, и пошли рядом с дорогой, чтобы не сбиться с пути. Где-то опять заухала сова, вокруг нас крохотными огоньками мелькали светляки. Так мы прошли вдоль дороги не меньше двухсот ярдов. Неожиданно Дэви Рэй, который шел впереди, остановился и прошептал свистящим шепотом:

— Вот они! В тот же миг мы увидели машину на дороге. Машина стояла на месте, но фары ее по-прежнему горели, а мотор работал. Мы моментально упали на колени прямо на сосновые иглы и затаились. Не знаю, как у других, но у меня сердце билось со скоростью миля в минуту. Автомобиль стоял с включенным мотором: если кто-то сидел за рулем, то этот человек не торопился выходить.

— Мне нужно отлить! — вдруг прошептал Бен. Дэви Рэй толкнул его локтем в бок и грозным шепотом приказал заткнуться и терпеть. Минут через пять я заметил еще два пятна света, приближавшихся к нам, на этот раз с противоположной стороны. Вторая машина — черный “кадиллак” — подкатила к первой и остановилась, почти бампер к бамперу. Дэви Рэй взглянул на меня: его зрачки были расширены, а по выражению лица было понятно, что он в полном восторге, потому что на этот раз мы действительно вляпались во что-то настоящее и серьезное. Лично мне было наплевать на то, что происходило на дороге; больше всего на свете мне хотелось убраться из этого места, от тайной ночной встречи тех, кого я, ничуть не сомневаясь, считал самогонщиками. Дверцы первой машины открылись, и на дорогу выбрались два человека.

— Господи, — прошептал Дэви Рэй. Стоявшие на дороге мужчины были одеты в обычную одежду, но на головах у них были белые остроконечные колпаки с прорезями для глаз. Маски полностью скрывали лица. Один из мужчин был повыше и потолще, над ремнем джинсов свисало большое пузо, другой низенький и нетолстый. Толстяк курил, было непонятно что, сигарету или сигару: то и дело приподнимая маску, делал затяжку и выпускал дым из угла рта. Когда открылась дверца “кадиллака”, я чуть не задохнулся, увидев, что на дорогу выбрался не кто иной, как сам Бодин Блэйлок. Это точно был он, ошибки не было: я отлично его запомнил, когда он смотрел на меня через стол на той ферме, тайном игорном притоне, куда меня привозил дедушка. “Твой дед останется со мной, потому что он мой с потрохами”, — вот что сказали мне тогда глаза Блэйлока. Другой мужчина, худой, с блестящими черными волосами и упрямо торчавшим вперед подбородком, выбрался из “кадиллака” с правой стороны; на нем были узкие черные штаны и красная ковбойка. Поначалу я было решил, что это Донни Блэйлок, но у Донни никогда не было такого подбородка. Черноволосый открыл заднюю дверцу “кадиллака”, и вся машина закачалась, когда тот, кто в ней сидел, принялся выбираться наружу. То была гора о двух ногах. Рубаха в красную клетку и перед комбинезона были туго натянуты на его необъятном брюхе. Когда человек-гора наконец выпрямился, в нем оказалось не меньше шести с половиной футов роста. Он был почти совершенно лыс. Его яйцевидную лысину обрамлял венчик седых волос, а лицо было украшено остроконечной бородой. Он пыхтел как паровик и был похож на красную морщинистую маску.