– Психопат, – заключил Миллер. – Я имею в виду того парня с ножом. Только психопат может зарезать из-за такой мелочи.

– Возможно, он ошибался и совсем по другой причине пошел на убийство, – задумчиво сказал Меллори. – Он мог считать, что это послание другого рода.

– Другого рода послание? – Миллер вскинул брови одному ему известным способом. – А что же там могло… – Тут он поймал взгляд Андреа и запнулся, видимо, раздумав продолжать. Вместе с Андреа они с любопытством наблюдали за Меллори, который был погружен в тяжелые раздумья.

Это длилось недолго. С видом человека, который пришел, наконец, к важному решению, Меллори встрепенулся, поднял голову и крикнул Марии, веля остановиться. Вместе они подождали Рейнольдса с Гроувсом.

– У нас есть несколько вариантов дальнейших действий, – сказал Меллори, – не знаю, лучший или худший из них я выбрал, но у меня созрело решение. – Он улыбнулся. – Надеюсь, что лучший, ибо только так мы можем самым быстрым образом выбраться отсюда. Я переговорил с майором Брозником и выяснил необходимое. Он сказал мне…

– Добыли информацию для Нойфельда, выходит? – Если Рейнольдс и пытался скрыть презрительные нотки, то у него это плохо получалось.

– К чертям Нойфельда, – спокойно сказал Меллори. – Партизанским разведчикам удалось обнаружить, где содержатся четверо связных, захваченных гитлеровцами.

– Они это узнали? – спросил Рейнольдс. – Почему же они сами ничего не предпринимают?

– По вполне понятной причине. Пленники находятся на немецкой территории, высоко в горах. Их держат в охраняемом, неприступном блокгаузе.

– А что же мы можем сделать с этими пленниками в неприступном блокгаузе?

– Все просто, – сказал Меллори и уточнил: – Теоретически все просто. Мы их освобождаем и этой ночью отбываем отсюда к своим.

Рейнольдс и Гроувс уставились сначала на Меллори, потом друг на друга с откровенным недоумением. Андреа и Миллер предпочитали ни на кого не смотреть.

– Вы спятили! – с уверенностью сказал Рейнольдс.

– Вы спятили, сэр, – неодобрительно поправил его Андреа. Рейнольдс непонимающе посмотрел на Андреа, потом вновь обратился к Меллори.

– Вы действительно сошли с ума! – настаивал он. – Куда мы можем отсюда деться?

– Домой. В Италию.

– В Италию! – Рейнольдсу потребовалось не менее десяти секунд, чтобы переварить информацию. Он продолжал с издевкой: – Я полагаю, мы отправимся туда на самолете?

– Плыть далековато, даже для такого спортивного молодого человека, как вы. Конечно, самолетом, как же еще?

– Полетим? – Гроувс был, похоже, слегка ошарашен.

– Полетим. В десяти километрах отсюда, высоко в горах, есть плато. Эта местность контролируется партизанами. Сегодня, в девять вечера, туда прилетит самолет.

Как часто поступают люди, не уловившие смысла сказанного, Гроувс повторил услышанное в виде вопроса:

– Сегодня, в девять вечера, туда прилетит самолет? Вы только что об этом договорились?

– Каким образом? У нас нет передатчика. Недоверчивая мина Рейнольдса полностью соответствовала его тону:

– Но как вы можете быть уверены, что он будет там именно в девять вечера?

– Потому что, начиная с шести часов вечера сегодняшнего дня и в течение всей следующей недели, если понадобится, каждые три часа над плато будет появляться английский бомбардировщик.

Меллори пришпорил коня, и они тронулись в путь. Рейнольдс и Гроувс, как обычно, пристроились в хвосте отряда. Некоторое время Рейнольдс буравил спину Меллори сердитым взглядом, затем повернулся к Гроувсу.

– Ну-ну. Интересно получается. Мы случайно оказываемся в лагере Брозника, он случайно узнает о том, где содержатся связные. Над неким аэродромом, в некое время оказывается самолет, о чем нам тоже случайно становится известно. А я наверняка знаю, что никаких высокогорных аэродромов здесь нет и не было. Тебе это не кажется странным? Или ты предпочитаешь продолжать слепо верить тому, что он нам говорит?

По несчастному лицу Гроувса было видно, что у него и в мыслях такого не было.

– Что же нам делать?

– Быть бдительными.

Ярдах в пятидесяти впереди них Миллер прокашлялся и тихо сказал, обращаясь к Меллори:

– Похоже, что Рейнольдс не доверяет вам, как прежде, сэр.

Меллори сухо ответил:

– Ничего удивительного. Ведь он считает, что я убил Саундерса.

На этот раз переглянулись Миллер и Андреа. Их обычно непроницаемые лица выражали крайнюю степень недоумения.