– Так что ты от меня хочешь? – довольно грубо спросил Уиллис, забывая, что он все же говорит со своим начальником. – Чтобы я отдал наше дело Ларкину?

– Кто такой, черт возьми, этот Ларкин?

– Из двенадцатого, – ответил Уиллис. – Ты этого от меня хочешь?

– Я хочу, чтобы следующий раз, прежде чем брать на себя половину убийств в этом чертовом городе, ты бы спросил моего разрешения!

– Ты прав, мне надо было бы это сделать.

– Да уж. Кто занимался составлением отчета?

– Ларкин.

– Вот и отлично. Поручим Мисколо...

– Нет, этим занимается двенадцатый участок.

– А ты уверен, что Ларкин не станет поднимать шум? Если мне наверху устроят головомойку, я...

– Он опытный коп, Пит. Он все устроит, не беспокойся. Он был рад избавиться от этого дела.

– Еще бы, – усмехнулся Бернс.

В грязноватой столовой, находящейся неподалеку от их участка, Уиллис рассказал о своих новостях Карелле.

– Так, значит, нож? – спросил Карелла.

– Да, какой-то острый инструмент.

– Но не яд.

– Не яд, это точно.

– Я чего-то не понимаю, а ты? Делать все возможное, чтобы получить запутанное убийство...

– Но ведь это действительно убийство, разве не так? – заметил Уиллис. – То есть я хочу сказать, что если раньше и были сомнения, то теперь появилась вторая жертва, и тоже друг Мэрилин Холлис. Они наверняка как-то связаны между собой.

– Да, конечно, – согласился Карелла. – Но вот в чем загвоздка. Кто-то использует никотин, уж не знаю, каким способом он его достает, смертельный яд, действующий в считанные минуты. И почему, спрашивается? Потому, что хочет, чтобы мы считали это самоубийством, понятно? Он хочет, чтобы мы списали это дело на самоубийство. Но затем идет и кого-то режет. Очень простой способ, примитивный. Даже не пытается скрыть факт убийства. Так почему же в первом случае мы имели дело с первоклассным и хорошо продуманным преступлением, а во втором – с этим варварством на уровне уличной поножовщины. Вот чего я не понимаю.

– Да, в этом-то вся и штука, – вздохнул Уиллис.

Они немного помолчали.

– Думаешь, эта женщина, Холлис, как-то с этим связана? – спросил Карелла.

– Гм, возможно. Но если она одного за другим убирает своих приятелей...

– Или заставляет кого-либо делать это...

– То зачем она дала нам список? Ведь это значит самой нарываться на неприятности, разве не так?

– Да, пожалуй, – кивнул Карелла.

Они снова замолчали.

– А она знает, что Холландер загнулся? – спросил Карелла.

– Я с ней еще не разговаривал.

– Тогда надо сделать это прямо сейчас.

– Я это сделаю сам, – сказал Уиллис.

Карелла подозрительно посмотрел на него.

– Я пойду один.

Карелла все еще смотрел на него.

– Она хочет стать моим другом, – объяснил Уиллис и улыбнулся.

Глава 6

– Я только что узнала из газет о бедняжке Бэзе, – прорыдала в трубку Мэрилин.

– Когда бы я смог прийти к вам? – спросил он.

– Приходите прямо сейчас.

Она отворила дверь сразу же, даже не спросила, кто. Не успел он пройти в подъезд, как загудел зуммер внутренней двери, и она открылась. Внутри никого не было.

– Мисс Холлис? – окликнул он, а затем вспомнил, что она просила называть себя Мэрилин. – Мэрилин? – сказал он и почувствовал себя глупо.

Ее голос послышался откуда-то сверху.

– Проходи, пожалуйста.

На верхний этаж вела широкая лестница с покрытыми ковровой дорожкой ступенями, полированными перилами орехового дерева. На втором этаже он увидел столовую со множеством зеркал на стенах и столом, за которым вполне могли бы разместиться человек двенадцать. Дальше располагались кухня со сверкающими плитами, холодильником и духовкой и комната, дверь в которую была чуть приоткрыта – что-то вроде кабинета – он разглядел секретер, книжный шкаф и большое удобное кресло с висящим над ним бра.

– Мэрилин? – снова окликнул он.

– Поднимайся выше, – позвала она.

Выше находилась спальня. Стены ее, как и в остальных комнатах, были отделаны деревянными панелями. Напротив кровати располагалось большое, в полный рост, зеркало в бронзовой оправе. Еще одно бра. Персидские коврики на паркете. Громадная кровать под пологом. Два старинных комода. Маленький, на двоих, диванчик, обитый ярко-синим бархатом. На окне, выходящем на улицу, висели занавески такого же ярко-синего цвета. На диванчике сидела Мэрилин.

Она была босая в джинсах и мужской рубашке с закатанными рукавами. Этакая несчастная сиротка. Глаза покраснели и распухли, что подтверждало ее телефонные рыдания.

– Я его не убивала, – сразу же заявила она.

– А кто говорит, что вы это сделали?

Он заметил, что она сразу же заставила его обороняться. Такой злой, нехороший полицейский явился сюда с обвинениями.

– А почему тогда ты пришел? – сказала она. – Я просила позвонить, и ты обещал. Но не позвонил. А теперь Бэз умер...