– Боже, – почти прошептала она.

– Да, – сказал он. – В этом-то все и дело.

– Какой же это был кошмар для тебя.

Молчание.

Он и сам не мог понять, почему рассказал ей об этом. Ах да, откровенность...

– Его мать... его мать пришла в полицию, – продолжал он почти шепотом. – И она... она спросила сержанта, где можно найти постового Уиллиса... тогда они называли нас постовыми, так сейчас называют лишь офицеров патрульной службы... а я только что вернулся из Центрального управления, где мне пришлось все утро отвечать на вопросы, и сержант ей говорит: «Так вот он, мадам». Он же не знал, что она – мать мальчика, а она подошла ко мне и... и... плюнула в лицо. Она ничего не сказала. Просто плюнула мне в лицо и вышла. Я остался стоять... я... кругом были люди... полицейские... там всегда много народу... и я... по-моему... по-моему, я заплакал.

Он пожал плечами.

И снова замолчал.

Она не спускала глаз с его лица.

Два выстрела в грудь.

А он продолжал идти в его сторону.

И еще один выстрел в голову.

Он попал ему между глаз.

Потом было множество вопросов. Два громилы из отдела убийств. Было много шума. Какие-то ребята местной телестудии пытались проникнуть в винный магазин, снять сцену той бойни. Владелец и две женщины лежат на полу в луже крови, кругом разбитые бутылки. А на улице парнишка с размозженной головой.

«Дерьмо», – подумал он.

«Этот город, этот мерзкий, проклятый, вонючий город», – подумал он.

– С тобой все в порядке? – спросила Мэрилин.

– Да, – ответил он.

– Ты даже не дотронулся до своего виски.

– Да, пожалуй.

Она подняла стакан.

– За золотые дни и фиолетовые ночи!

Он кивнул, но ничего не ответил.

– Это любимый тост моего отца, – сказала она. – И сколько тебе лет, Хэл?

– Тридцать четыре.

– А сколько тебе было, когда это случилось?

Он отпил виски.

– Двадцать два. – Уиллис покачал головой. – Он только что убил троих в этом магазине. Владельца и двух женщин.

– Я бы на твоем месте сделала то же самое, – сказала Мэрилин.

– Ну... – Уиллис опять пожал плечами. – Если бы он хотя бы опустил пистолет...

– Но ведь он этого не сделал...

– Я приказал, чтобы он опустил, я предупреждал его... – он снова покачал головой. – Он шел прямо на меня.

– И ты его застрелил.

– Да.

– И сколько раз ты выстрелил?

– Три раза.

– Это много.

– Да.

Оба замолкли. Уиллис пил виски. Мэрилин смотрела на него.

– Ты маловат для полицейского, – заметила она.

– Я знаю. Пять футов, восемь дюймов.

– Большинство копов намного выше. Особенно детективы. Не хочу сказать, что я до этого сталкивалась с детективами, разве только в кино. Большинство из них очень крупные.

– Ну, это в кино, – сказал Уиллис.

– А до этого тебе не приходилось кого-нибудь убивать?

– Нет.

– Класс, – она замолчала. Потом спросила: – Который час?

Он взглянул на часы.

– Почти девять.

– Мне действительно нужно позвонить Микки. Прости, я не хочу, чтобы ты подумал, что я тебя выгоняю.

– Ничего, все в порядке. Я и так занял у вас много времени.

– Допивай свое виски, – сказала она. – И послушай моего совета – выбрось все это из головы, ей-богу. Да, ты убил человека, но это не такая уж трагедия. Честное слово. Ты меня понимаешь?

Он кивнул, но ничего не ответил.

Он думал. Не мужчина. Мальчик.

Уиллис допил виски. Стало тепло, в голове появилась некоторая легкость. Он поставил пустой стакан на маленький столик.

– Спасибо за виски.

– И куда ты теперь пойдешь? – спросила она.

– В участок, печатать отчет.

– Я тебя еще увижу?

Она продолжала сидеть и смотрела на него, внимательно изучая его лицо своими голубыми глазами. Он не знал, что сказать.

– Я не убивала Джерри, – она посмотрела ему прямо в глаза. – Позвони мне.

Он не ответил.

– Позвонишь?

– Вы этого хотите?

– Я хочу.

– Тогда позвоню, – он пожал плечами.

– Я принесу тебе пальто, – она встала. Опять мелькнули коленки.

– Не надо, я сам найду выход, – сказал он. – Вы же торопитесь.

– Не говори глупости. – Она сняла с вешалки пальто, помогла надеть его и напоследок повторила: – Не забудь мне позвонить.

– Я позвоню, – пообещал он.

Ледяной ветер обрушился на него в ту же минуту, как Уиллис вышел из дома, вышибая алкоголь и уютное тепло, грубо возвращая к действительности. Он прошел к тому месту, где стояла его машина, и долго возился с замерзшим замком, ему пришлось спичкой разогреть ключ, и только после этого дверца открылась. Он включил мотор и печку. Затем стал протирать перчаткой замерзшее стекло.