— Да, итак, — сухо заметил Ди Паско, — слушание этого дела в суде прерывается до десяти часов утра следующего понедельника. — Затем он резко ударил по столу молотком.

— Всем встать! — громко крикнул судебный чиновник. Ди Паско вскочил со своего кресла, как летучая мышь, расправляя свои крылья. С развевающимися черными полами мантии он стремительно исчез в своем служебном кабинете.

Утром, в одиннадцатом часу, Мартин Боулз вышел из своего офиса в здании по адресу 3301, Стейнуэй и тут же взял такси. Хейз и Клинг, которые поставили свой незаметный «седан» на стоянку в подземный гараж в четырех кварталах от них, стояли около дома 3303. В тот момент, когда они увидели Боулза, они тоже остановили такси и сказали водителю, чтобы тот следовал за машиной, шедшей впереди. Для шофера это был первый случай, когда в его машину сели полицейские. Особой радости он не проявил.

Улицы и большинство тротуаров в финансовой части города уже были очищены от снега. Но многие из тех, кто работал здесь, жили в пригородах, где сугробы не убирались неделями, если вообще убирались. Окраина города была в упадке. Водитель это хорошо знал, потому что изъездил эту часть города вдоль и поперек и нагляделся на горы мусора, разорванные матрацы, горы пластмассовых отходов, заполнившие откосы шоссейных дорог. Видел круглые, похожие на воронки от бомб, ямы у домов на заброшенных улицах, безлюдные здания, выбитые стекла в давно оставленных жилых домах, телефонные будки без телефонов, общественные парки без скамеек, спинки которых были давно разломаны и использованы как топливо. Здесь было пристанище бездомных, агрессивных и умоляющих помочь им. Здесь часто слышалась сирена «скорой помощи» и полицейских машин. Но он торопился проехать мимо чужой беды. Не его это дело.

Полиции тоже было известно все, что происходило в этой части города. Только разница между таксистом и полицейским была в том, что полиция не могла проехать мимо.

Боулз направлялся к центру города, но возле дома Коллинза, с необычными прогнутыми окнами на фасаде, его машина повернула налево, потом несколько кварталов шла по поперечной улице, а затем повернула направо, еще раз налево вдоль засаженной деревьями улицы с шапками снега на крышах домов. Надпись на угловом указателе говорила, что название улицы Джакобс-Уэй. Обоим детективам эта улица была знакома. Это был один из сюрпризов города — маленькая жемчужина, заключенная между двумя суживающимися к центру города авеню. Машина Боулза остановилась посредине квартала.

— Остановись прямо здесь, — попросил водителя Хейз.

— За кем вы следуете? — спросил водитель. — За Джеком Потрошителем?

— Да, — откликнулся Хейз.

Боулз вышел из машины и надел перчатки. Он поднялся по ступеням четырехэтажного дома, построенного из коричневого камня, снял правую перчатку и нажал на кнопку звонка, укрепленную на дверном косяке. Спустя мгновение он взялся за ручку двери, толкнул ее и вошел в здание. В это время Хейз и Клинг еще только выходили из такси. От резкого ветра их глаза начали слезиться. Они стояли на тротуаре без шапок и ждали. Такси уехало. Ветер свободно продувал эту узкую маленькую улицу.

— Подождем несколько минут, — предложил Хейз.

— Да.

Изо ртов шел пар.

Руки были в карманах.

Хейз посмотрел на часы.

— Думаю, что теперь все устроилось, — сказал он, и оба детектива быстро пошли по улице. Номер дома, в который вошел Боулз, был 714. Клинг бесшумно поднялся по ступеням и прочитал имя под кнопкой дверного звонка, а затем также бесшумно спустился на улицу. Мужчины направились к углу на противоположной стороне улицы.

— Что там написано? — спросил Хейз.

— Мурти, — ответил Клинг.

— Что?

— Мурти. М-У-Р-Т-И.

— Разве это имя?

— Не знаю.

— Я никогда подобного имени не встречал, — заметил Хейз.

Спустя полтора часа — к тому времени оба почти превратились в сосульки — Боулз вышел из дома. На этот раз он был не один. С ним была высокая блондинка, вцепившаяся в его руку, едва только они начали спускаться по ступенькам лестницы. На ней было темное меховое манто.

— Появилась сексуальная девица, — произнес Хейз.

— Они идут сюда, — сказал Клинг, и детективы дружно завернули за угол, как два джентльмена, вышедшие на прекрасную послеполуденную прогулку. Спустя мгновение Боулз и блондинка дошли до угла, оживленно беседуя. Блондинка засмеялась. Боулз подозвал такси, открыл для нее дверцу и, когда такси стремительно отъехало от тротуара, махнул на прощание рукой. Детективы, наблюдая за событиями в сверкающей витрине магазина кожаной галантереи, видели, как Боулз подозвал следующее такси и сел в него. Они отвернулись от витрины, как только отъехало такси.

— Я хочу еще раз взглянуть, что написано у кнопки дверного звонка, — заявил Хейз.

— Я же говорю тебе, что там указана фамилия Мурти, — сказал Клинг.

Надпись была такой, как он сказал.

— Хорошо, — проговорил Хейз и недоверчиво покачал головой.

— Давай попьем кофейку, — предложил Клинг.

Он посадил маму в такси и отправил ее домой, посчитав, что на нее за один день свалилось слишком много впечатлений. Сейчас он сидел с сестрой и Генри Лоуэллом, который пытался изложить им обоим свой план, которого он придерживался в ходе судебного разбирательства. Обеденный зал в «Золотом орле» давал полное представление о том, как выглядел английский придорожный трактир в XVII веке. Могучие дубовые балки пересекали помещение на несколько футов ниже аркообразного потолка, стягивая вместе с оштукатуренными стенами все в единое жесткое сооружение. Там и тут по стенам висели портреты дам и джентльменов елизаветинских времен с высокими белыми воротниками и пышными рукавами, гармонировавшими с белизной стен, богатыми бархатными мантиями и костюмами, добавлявшими разнообразие к цветовой гамме зала при зажженных свечах. Было чуть больше полудня, и обеденный зал был заполнен до отказа. Отдаленный шум голосов и взрывы смеха долетали до смежного помещения бара, где в отдельной угловой кабине сидели три человека.