— Почему бы нет?

Сестра надорвала голубоватую пачку, в которой оказалась бумага, пропитанная активированной фосфорной кислотой, и прижала на секунду листок к подушечке. Затем отлепила листок и посмотрела на него.

— Ну, и что все это значит? — спросила Эстер.

— Если там есть семенная жидкость, цвет сразу изменится.

— И какой цвет должен быть?

— Да вот же, все видно.

Бумага приобрела густой алый оттенок — в точности повторяющий цвет шрифта на пластмассовой коробке.

— Итак? — спросила Эстер.

— Реакция положительная, — ответила сестра и положила холщовую подушечку вместе с пачкой бумаги назад в целлофановый мешок.

— В лаборатории, наверное, проведут еще один анализ, но вообще-то и так все ясно. Спасибо, дорогая, — она повернулась к Мэри, — вы прекрасно себя вели.

Теперь все вещественные доказательства были на месте. Сестра привинтила на место крышку, взяла две красные полицейские печати, сняла защитную пленку.

— Вы свидетельница, — сказала она Эстер, передала ей запечатанную коробку и выбросила в урну инструкцию. — Все, дорогая, — обратилась она к Мэри. — Можете идти.

— Куда?

— Назад, в участок, — сказала Эстер. — Должен подойти детектив из отдела, расследующего изнасилования.

Мэри села.

— Я... — она растерянно поглядела по сторонам.

— Да, дорогая? — спросила сестра.

— Колготки. Где мои колготки?

— Вот они. Это вещественное доказательство.

— Но я же не могу без колготок.

Эстер посмотрела на сестру и неохотно протянула Мэри большой пакет с вещественными доказательствами. Мэри принялась натягивать свои разорванные колготки, а Эстер прошептала на ухо сестре:

— Форточку нужно лучше закрывать.

Мэри, вроде, не услышала этих слов.

Когда в инспекторской Восемьдесят седьмого участка появилась женщина-полицейский из отдела по расследованию случаев изнасилования, здесь было еще относительно тихо. Правда, часы показывали только восемь утра.

Ночная смена свое отработала, и Дженеро поспешил домой, оставив Кареллу печатать рапорт. Полицейские из дневной смены, готовясь приступить к работе, пили традиционный кофе.

Это были Коттон Хейз, Берт Клинг, Мейер Мейер и Артур Браун, но Мейер и Браун только расписались в журнале и тут же ушли допрашивать жертву вооруженного ограбления. А Хейз и Клинг устроились за столом последнего — один уселся на стул, другой облокотился на угол. Оба пили кофе из бумажных стаканчиков, когда вошла их коллега из отдела изнасилований.

— Насчет Мэри Холдингс с кем поговорить? — спросила она.

Хейз повернулся к турникету, ведущему в комнату. На вид женщине было года тридцать четыре — темноглазая брюнетка в очках. Из-под расстегнутой куртки защитного цвета виднелось синее платье, на ногах — под цвет ему туфли на невысоких каблуках. На плече болталась голубая сумка, женщина прижимала ее к бедру.

— А что, изнасилование? — поинтересовался Хейз.

Женщина кивнула и прошла в комнату.

— Меня зовут Энни Ролз, — представившись, она двинулась к мужчинам.

Карелла, писавший что-то у себя за столом, на секунду поднял голову и тут же вернулся к машинке.

— Лишней чашечки кофе не найдется? — поинтересовалась она.

— Коттон Хейз, — Хейз протянул руку.

Энни крепко пожала ее и посмотрела ему прямо в глаза. «Метр восемьдесят, наверное, с небольшим, — прикинула Энни, — глаза голубые, рыжий, а над левым виском в волосах светлая полоска, наверное, след от ожога». А Хейз подумал, что не прочь бы с ней переспать. Ему такие нравились: стройные, узкобедрые и с маленькой грудью. «Интересно, в каком она чине, — мельком подумал Хейз, — может быть, выше моего».

— Берт Клинг, — протянул руку Клинг и кивнул: мол, кофе сейчас будет.

«Вроде, славные ребята, — подумала Энни. — Этот Клинг ростом почти с Хейза, и такой же широкоплечий, волосы светлые, а глаза, пожалуй, карие; на вид парень с фермы. Да и тот, что склонился над машинкой, тоже ничего себе, только есть в его внешности что-то китайское. И к тому же на левой руке у него обручальное кольцо».

— Это к вам обратилась потерпевшая? — спросила Энни.

— К О'Брайану. Но он уже ушел, — откликнулся Хейз.

— Вам какой кофе? — спросил Клинг.

— Не слишком крепкий, сахару — одну ложку. Клинг двинулся к кофеварке в дальнем конце коридора. Карелла все еще печатал.

— И где же жертва? — спросила Энни.

— Ее повезли в муниципальный госпиталь.

— Мы раньше не встречались? — поинтересовалась Энни.

— Вряд ли, — сказал Хейз и улыбнулся. — Иначе я бы запомнил.

— А мне кажется, встречались, и именно здесь. У вас ведь, вроде много изнасилований?

— Да нет, процент обычный.