— Олли...

Удар пришелся точно в замок. Пружина соскочила и дверь отворилась внутрь. В квартире было темно.

— Есть кто? — Олли двинулся внутрь пружинистой походкой полицейского, как бы прокладывая себе путь пистолетом. — А ну-ка, зажги свет.

Карелла пошарил по стене в поисках выключателя. Раздался щелчок, и комната осветилась.

— Полиция! — заорал Олли явно в пустоту. — Прикрой меня, — бросил он Карелле и двинулся в глубь квартиры. Карелла поднял пистолет, целясь куда-то перед Олли. Олли включил свет в гостиной. Тут никого не было. На стене висела большая картина, изображавшая бегуна с номером десять на майке. Он как бы летел над дорожкой, работая руками, как крыльями. Похоже на серию фотографий, которые этот малый, Карелла забыл его имя, опубликовал в «Плейбое». В гостиную вели две двери! Обе они были закрыты. Не говоря ни слова, детективы подошли к ним. Олли — к той, что справа, Карелла — слева. И там и там были спальни, и ни там, ни там никого не было.

— Ну-ка, давай осмотримся здесь, — предложил Олли.

— Нет.

— Почему это?

— Мы даже в квартиру не имели права заходить, — пояснил Карелла.

— Но мы уже здесь, — парировал Олли. — Разве не так?

— Незаконно.

— Стив, Стив, — отечески покачал головой Олли. — Хочешь, я расскажу тебе маленькую сказку? Ты любишь сказки, Стив?

— Олли, а ведь ты играешь с Дре...

— Послушай сначала сказку, идет? Двое честных добросовестных легавых отправились как-то вечером потолковать с одним подозреваемым. Они пришли к нему в квартиру, а квартира была та самая, где мы с тобой сейчас, и знаешь, что они там обнаружили? Что какой-то воришка уже взломал замок и превратил квартиру черт знает во что. Как и полагается честным, добросовестным трудолюбивым легавым, они доложили о налете в ближайший участок и за тем отправились на боковую. Ну, как тебе сказка, Стив? Или ты не любишь сказок?

— Я люблю сказки. Хочешь, расскажу тебе одну? Она называется «Древо познания» и...

— Да-да, малыш, — перебил его Олли, явно подражая комику, — точно, точно, что-то слышал.

— Сказка эта про полицейского, который без всяких формальностей решил поискать ледоруб в коллекторе. Он довольно долго рылся в дерьме и наконец нашел этот чертов ледоруб, а на нем полно тех самых отпечатков, которые ему были нужны. Но доказательства свои он добыл незаконным путем, Олли, и окружной прокурор сказал ему, что он отведал от древа познания добра и зла и дело не приняли к слушанию, а убийца, может быть, по сей день, и даже в эту самую минуту, орудует этим ледорубом. Есть такое правило, Олли. Правило Древа Познания. Ты давно в полиции?

— Да-да-да, правило Древа Познания, — проворковал Олли.

— У нас нет ордера на обыск, — не отступал Карелла, — мы взломали дверь в квартиру американского гражданина, мы находимся здесь незаконно. Из этого следует, что любое свидетельство, нами добытое...

— Ясно, все ясно, малыш, — не унимался Олли. — Но ты все же не будешь возражать, если я немного осмотрюсь здесь? Трогать ничего не буду.

— Олли...

— Надеюсь, что не будешь, потому что я в любом случае, — перешел на свой обычный тон Олли, — собираюсь этим заняться, и прекрати читать мне мораль. Мы здесь для того, чтобы узнать, имеет ли отношение этот малый к убийствам. Если имеет...

— Мы здесь для того, чтобы выяснить, ставил ли этот парень машину...

— Это мы уже знаем! И не за тем сюда пришли.

— Мы пришли, чтобы поговорить...

— Ты же видишь, что здесь никого нет! Так с кем говорить? С четырьмя стенами?

— Надо обратиться к прокурору, пусть даст ордер на обыск. Это нормальный путь...

— Нет уж, мы обратимся к ежедневнику хозяина, посмотрим, где он может быть сегодня, разыщем его и уж тогда потолкуем с глазу на глаз.

— Ну да, а когда судья...

— А откуда ему знать, что мы заглядывали в ежедневник? Стив, ведь я уже сказал, что до нас здесь побывал воришка, и, уходя, мы спокойно наберем 10-21 и все доложим. А пока я пороюсь немного в столе, где ему еще держать ежедневник?

Под взглядом Кареллы Олли прошагал к письменному столу и выдвинул верхний ящик.

— Ну вот, видишь? Этот тип явно облегчает нам жизнь. — Олли обернулся и показал Карелле ежедневник. — Ну вот, видишь? Этот тип явно облегчает нам жизнь. — Олли обернулся и показал Карелле ежедневник. — Так, продолжал он, — посмотрим, что у него тут в октябре... — Он принялся листать ежедневник. — А теперь найдем двенадцатое октября, то есть сегодня. Так, так, так, а ну-ка, взгляни сюда, Стив. Очень интересный календарь.

На листке за шестое октября, когда была убита Марсия Шаффер, значилось ее имя, а под именем — название университета «Рэмсей». Тринадцатое октября — «Нэнси Аннунциато», а затем «Марино». И последняя, вчерашняя запись — «Дарси Уэллс» и снова «Марино».

— Ну как, видишь?

— Вижу.

— А что у него на сегодня записано, видишь?

А на сегодня значилось «Лоуэлла Скотт» и чуть пониже «Фолджер», что явно относилось к университету в районе Риверхеда.

Олли захлопнул ежедневник.

— Так минут за тридцать доберемся, а если врубим сирену, то и за двадцать. Сейчас позвоню насчет этой кражи, которую мы с тобой засекли, и вперед, пока он ей шею не сломал.

Как обычно, Брауну достался Даймондбек. Похоже, начальство делает это сознательно. Стоит выйти за пределы территории Восемьдесят седьмого, как чернокожих полицейских посылают в черные районы, вот как в Даймонд.

Нелегко здесь. Публика в этом районе не была на стороне закона и порядка, и черного полицейского здесь считают предателем общего дела. Правда, какого такого общего дела, Браун никогда не мог понять. Да и честные таксисты, священники, продавцы, почтальоны, стенографистки, секретарши и иной трудовой люд тоже, полагал Браун, могли бы поинтересоваться, какое такое общее дело у всех них может быть с сутенерами, торговцами наркотиками, проститутками, разного рода грабителями — от карманных воришек до вооруженных налетчиков. Единственное дело, которое он уважал, диктовало ему следующее: оставайся человеком в этом ублюдочном мире. А уж Даймондбек представлял собой выдающийся образец такого мира. Браун ни за что бы не стал здесь жить, даже если бы надо было зарабатывать на хлеб уборкой туалетов, чем он, по собственному ощущению, и занимался.