Отъехав от города на четверть мили, Якоб освободил Ксина от мучений под магическим покрывалом и помог ему усесться на козлах.

– Извини… – смущенно пробормотал он, наткнувшись рукой на торчащие из тела котолака острые обломки ребер. Достав из лежащего в повозке ящика молоток и два осиновых кола, он пробил сердца обоих казненных преступников. Обезопасив таким образом тела, он как можно скорее отволок их в придорожные кусты.

– Этого должно хватить, – сообщил он, снова беря поводья. – Прямо?

Ксин утвердительно захрипел. Несколько минут они ехали молча.

– Капитан, боюсь, выздоровления тебе придется подождать до следующей ночи, – сказал палач, глядя на затемненную луну. – До рассвета лунный свет не успеет набрать надлежащую силу.

Котолак никак не прореагировал – он и сам прекрасно об этом знал.

– Однако не можешь же ты целый день ходить словно – без обиды – живой труп, – заметил мастер Якоб. – Если возможно, я хотел бы перевязать твои раны, чтобы можно было сказать, будто я везу раненого товарища.

Ксин задумался. Преследуемый вампир, расстояние до которого составляло около двух миль, не отдалялся – скорее всего он кружил по окрестностям в поисках укрытия, где можно было бы переждать день. Он наверняка не чуял котолака, обладавшего значительно более острым чутьем Присутствия, подкрепленным регулярными упражнениями. Тем не менее ни о каких сражениях сегодня не могло быть и речи. Следовало ждать, сохраняя безопасную дистанцию. Ксин дал знак, что согласен на предложение.

– Перейди назад, капитан, – велел палач, доставая из ящика под сиденьем большой моток бинтов и лубки.

Котолак, сосредоточившись на том, чтобы не потерять сознание от боли, терпеливо переносил профессиональную помощь Якоба. Тот быстро справился с руками, подвязал ребра, по мере возможности поставив их на место, после чего занялся изуродованным лицом.

– Плохо дело, – сообщил он, ощупав челюсть, скулы и виски. – Челюсть сломана в четырех местах, к тому же трещины в черепе… Мозговая жидкость вытекает у тебя из левого уха, капитан. И еще нос разбит. Лишь благодаря силе Онно твой разум до сих пор не пострадал. В таких условиях мало что удастся сделать, необходима сложная операция, которую обычный человек наверняка бы не пережил.

Ксин продолжал спокойно лежать.

– Собственно, я могу лишь забинтовать тебе голову, чтобы скрыть эти раны, – сказал Якоб, беря бинт. – Только прошу тебя, капитан, при посторонних хотя бы делай вид, что дышишь…

Котолак только теперь осознал, что его легкие перестали работать. Лишь сердце все еще билось.

В самый темный час ночи по булыжникам улицы, ведшей к Южным воротам Катимы, застучали подковы и колеса. Кавалькада, состоявшая из шести всадников и тяжелой повозки, на которую было погружено нечто вроде большой бочки, плотно укрытой сукном, подъехала к воротам.

– Открывайте! – бросил ехавший впереди мужчина в капюшоне, показывая что-то стражнику. Тот при виде предмета в руке всадника низко поклонился и безропотно повиновался.

Повозка и пятеро всадников быстро выехали из города. Предводитель не спешил, внимательно разглядывая стражника.

– Палач поехал на юг? – наконец спросил он.

– Так точно, господин.

– Сколько трупов он вез?

– Три, господин.

– Один лишний, – сухо заметил всадник.

– Не понимаю, господин.

– И не надо. – Незнакомец повернул коня и помчался следом за своими. Вскоре он скрылся во мгле.

Прежде чем ворота снова закрылись, начальник стражи сплюнул вслед уехавшим.

– Лучше всего будет переждать день в корчме, – сказал мастер Якоб.

Котолак не стал возражать.

– Остановимся в первой, какая попадется за городом, – продолжал палач. – Без хорошей магии ехать всю ночь неразумно. Может вылезти какая-нибудь дрянь и в лучшем случае перепугать лошадей.

Он был прав. Уже несколько минут Ксин чуял второе Присутствие. Оно находилось позади них и, казалось, приближалось. Вампир, видимо, находился на территории какого-то кладбища, поскольку испускаемые им вибрации Онно были характерным образом приглушены.

Четверть часа спустя они въехали во двор придорожного трактира. Хозяин, удивленный столь поздним визитом, палача, правда, не узнал, но сразу же повел себя подозрительно.

– Нужна комната для раненого друга, – сообщил Якоб, помогая Ксину слезть с повозки.

Корчмарь посмотрел исподлобья и, чуть поколебавшись, показал дорогу. В главном зале трактира уже ничего не происходило. Несколько утомленных вином гостей спали на лавках или уронив головы на столы. Никто даже не взглянул на палача, тащившего едва переставлявшего ноги котолака в комнату. Он уложил Ксина на койку, плотно задернул маленькое окно, после чего ушел заняться лошадьми и повозкой.