Диллон и Рас переглянулись. Гигант подтолкнул Диллона локтем.

– Вам пора ехать. Мистер Трантер и мы с мальчиками поедем следом.

Диллон бросился к экипажу.

Все еще ослепленная и онемевшая, Прис, спотыкаясь, плелась по коридору. Перед этим они долго взбирались по высокой узкой лестнице, и Уоллес не отставал от нее ни на шаг, заботливо придерживая за талию.

– Вот мы и пришли, – объявил он наконец, втолкнув ее в комнату.

Она споткнулась о порог и едва не упала. Едкий запах, который чувствовался с момента ее появления, сразу усилился Запах пота, мужчин и чего-то вроде плесени. Прис, которой и без того не хватало воздуха, едва не потеряла сознание и отчаянным усилием воли удержалась на ногах. Сейчас не время проявлять неуместную чувствительность. Ей понадобится каждая унция хитрости, силы, сообразительности и отваги, чтобы разрушить планы Уоллеса.

Она ощутила, как он дергает за узлы шелкового шарфа, закрывавшего ее лицо. Еще секунда – и узел разошелся. Когда Уоллес размотал шарф, она облизала сухие губы и огляделась.

Сначала Прис показалось, что ее впечатления были ошибочны и Уоллес привел ее черным ходом в какой-то особняк. С первого взгляда комната походила на роскошно обставленную спальню, с широкой кроватью, дополненной красными бархатными занавесками и алым атласным покрывалом. Стены были оклеены вычурными обоями цвета крови. Но стоило присмотреться, стало ясно, что бархат был тонким, дешевым, атлас – чересчур кричащим и засаленным, кровать – старой и обшарпанной, наволочки – изношенными и пожелтевшими от старости, кружевная отделка – рваной.

Картина складывалась достаточно отчетливая.

Уоллес развязал ей руки.

Она круто развернулась, но он загораживал выход.

– Что это за дом?

К ней вернулся дар речи, а тон был твердым и уверенным.

– Это заведение весьма популярно и известно под названием «Святилище миссис Миллер», – услужливо сообщил Уоллес, не спуская с нее глаз.

Подозрения Прис усилились.

– Так оно и есть, – улыбнулся Уоллес. – Миссис Миллер – аббатиса, а это – настоящее святилище, не для девушек, которые здесь служат, а для джентльменов, которые навещают дом, чтобы удовлетворить свои желания самыми разнообразными… – стоит ли добавлять «эзотерическими»? – способами.

Кстати, главная специализация этого дома – лишение невинности молодых девиц из хороших семей. Просто удивительно, какое множество старинных родов постигли тяжелые времена. Вот барышням и приходится продавать свои прелести. Вас, разумеется, вряд ли назовешь нищей, но все же… – Он пожал плечами. – Вы тоже здесь.

Прис невольно передернулась. Правда, она давно лишилась невинности, но чем ей это может помочь?

Отступив, она сложила руки на груди и снова огляделась.

Всего одна дверь, да и та за спиной Уоллеса. И ни одного окна.

Диллон придет за ней. И Рас тоже. Она знала это, чувствовала всем сердцем. Нужно только продержаться, пока они не найдут ее.

– Почему здесь? – выпалила она. – Почему именно так? Если таково средство мести Диллону и Расу, ему явно чего-то не хватает. Возможно, более прямого подхода?

Улыбка Уоллеса леденила кровь.

– Наоборот, дорогая. Я льщу себе мыслью, что задуманная мной месть поразит вашего брата и жениха в самое чувствительное место и они не сумеют защитить себя или вас.

Он чуть подвинулся, шаря глазами по ее телу. В его взгляде не было сладострастия: только холодный расчет. И ни малейших эмоций, словно он оценивал качество говяжьей туши.

– Подумайте сами, – продолжал он, сверля ее белесыми глазами, – сколько жених вложил в вас своей любви. – Уоллес презрительно фыркнул. – Да и своей гордости, глупей он этакий. Но, так или иначе, вы слишком много значите для него. Что же до вашего брата… он не просто брат, а близнец. И следовательно, его чувства к вам достаточно глубоки, и он считает вас частью себя. И что, по-вашему, станется с ними, – злорадно продолжал он, – когда они узнают, что, разорив меня, погубили вас? И что ваш позор – дело их рук?

Прис молча смотрела на него, стараясь выбросить из головы ужасные слова. Нет смысла раздумывать над тем, что станется с Диллоном и Расом, иначе она, парализованная страхом, потеряет способность действовать. Может, на это и рассчитывал Уоллес?

Впрочем, он видел в ней всего лишь типичную, пусть и исключительно красивую, молодую леди. Такую, которая при малейшей опасности падает в обморок. Которой в голову не придет сопротивляться.

Уоллес даже не скрывал своего торжества.

– То, что я задумал, дорогая, будет идеальной местью и Кэкстону, и вашему брату. Все, что они ценили, любили, будет разрушено до основания, и они уже никогда не смогут оправиться от этого удара. И последствия этого удара будет преследовать их до конца жизни. Угрызения совести убьют их, и они унесут сознание вины в могилу. – Его глаза сверкали. Он смаковал, наслаждался каждым своим словом. – Несмотря на все их влияние и связи, они бессильны исправить то, что будет разбито моими усилиями. Хотите знать, что именно будет разбито? Вы.