Главой разведывательных работ в Скалистых горах, в подразделении принадлежавшей Гетти „Пасифик вестерн ойл компани“, был молодой геолог Пол Уолтон, получивший ученую степень доктора философии в Массачусетском технологическом институте. Уолтон работал в Саудовской Аравии на „Стандард оф Калифорния“ в конце тридцатых годов и хорошо ориентировался в этом регионе. Ему было суждено стать правой рукой Гетти в заключении сделки с Саудовской Аравией. Гетти вызвал Уолтона на несколько дней в отель „Пьер“ для обсуждения и инструктажа. Впоследствии Уолтон вспоминал, что у Гетти было „полусумасшедшее“ выражение лица – сердитый, неприятный, хмурый вид, который он напускал на себя, чтобы, по мнению Уолтона, держать людей на расстоянии от себя и от своих денег. Уолтон нашел Гетти властным, но умным человеком. Их дискуссии о саудовской концессии проходили гладко. Гетти установил границы сделки: с какой суммы начинать торги и до каких пределов можно торговаться. Уолтону он строго приказал: ни с кем ничего не обсуждать, как только Уолтон окажется в Саудовской Аравии.

Уолтон отправился в Джидду, где встретился лицом к лицу с Абдуллой Су-лейманом, тем самым министром финансов, который вел переговоры о концессии „Сокал“ два десятка лет назад. Сулейман устроил Уолтону бреющий полет на ДС-3 над пустыней Нейтральной зоны. Уолтон не мог поверить своим гла зам: на ровном пространстве пустыни возвышался небольшой холм, похожий на тот, что находился в Кувейте на месторождении Бурган, тогда самом большом в мире. Уолтон ликовал.

Хотя Уолтон, вернувшись в Джидду, находился в возбужденном состоянии, он, помня предписание Гетти, оставался очень осторожным. В его отеле в Джид-де не было замка на двери, и он нигде не оставлял ни листочка бумаги. Он не решился послать Гетти телеграмму, так как был уверен, что ее перехватят. Вместо этого он отослал письмо авиапочтой. „Судя по увиденному им холму, – писал он Гетти, – их шансы найти нефть составляют 50 на 50“. Он бы оценил их выше, если бы не был в Саудовской Аравии после открытий 1938 года и не помнил, как на первый взгляд беспроигрышные структуры оказывались „сухими дырами“. 50 на 50 – это немало по сравнению с разведкой в Скалистых горах, где шансы найти нефть составляли 1 к 10 или даже 1 к 20.

Начались переговоры, которые в основном велись на веранде дома Сулейма-на в Джидде. Было ясно, что сделка будет дорого стоить. Саудовская Аравия опять нуждалась в деньгах, очень нуждалась, и, как и в 1933 году, Сулейман требовал большую предоплату. Согласно инструкциям Гетти, Уолтон начал с 8,5 миллиона долларов, а кончил 9,5 миллиона долларов в виде предоплаты. Они обязались выплачивать 1 миллион долларов ежегодно, даже если нефть не будет найдена, а с каждого барреля – 55 центов, – намного больше, чем где бы то ни было. Уолтон также согласился на осуществление учебных программ, строительство домов, школ и даже маленькой мечети и обеспечение бесплатным бензином саудовской армии. Более того, Сулейман настаивал, чтобы Гетти содержал подразделение саудовской армии, которое защищало бы зону концессии от возможного нападения со стороны Ирана или Советов. В конце концов саудовскому правительству отправили телеграмму за подписью государственного секретаря Дина Ачесона, в которой объяснялось, что частным американским компаниям запрещено законом финансировать армии других государств. Вопрос был снят с повестки дня.

В самом конце 1948 года Сулейман заверил Уолтона, что Гетти выиграл концессию. Однако Сулейман позаботился о том, чтобы сообщить „Аминойл“ и одной из фирм на Уолл-Стрит, что если кто-нибудь предложит лучшие условия, чем Гетти, то концессия перейдет к ним. Но слишком высока была цена и слишком велик риск; никто не хотел браться за это дело. Со своей стороны, Уолтон провел неплохую партию в покер. Сулейман остановился на 9,5 миллионах долларов. Он никогда не узнал, что в отеле „Пьер“ Гетти дал Уолтону полномочия торговаться до 10,5 миллионов долларов. И тем не менее компания Гетти „Пасифик вестерн“ платила беспрецедентно высокую цену за „кота в мешке“ в неизвестной пустыне5.

И Кувейт, и Саудовская Аравия обладали „неделимыми равными правами“ от Нейтральной зоны, то есть „пирог на двоих“, а поэтому их концессионеры вынуждены были в значительной степени объединиться. Результат – „несчастный брак“. Отношения между „Аминойл“ и „Пасифик вестерн“ были ужасны, Гетти и Ральф Дэвис, глава „Аминойл“, терпеть друг друга не могли. „Пасифик вестерн“ управлялась единолично; „Аминойл“ представляла собой неуклюжий консорциум, когда решения принимались с одобрения ее многочисленных членов.

„Аминойл“ играла ведущую роль в ведении разведки территории. Ничего не давалось легко. Старались держать затраты на низком уровне и делать все какможно дешевле. Но что бы ни делала „Аминойл“, Джею Полу Гетти затраты казались все еще слишком высоки. Разведка заняла больше времени, оказалась более трудной и, следовательно, более дорогой, чем ожидалось. Время шло, и в среде нефтяных воротил росло беспокойство. К началу 1953 года, спустя 5 лет после приобретения концессий, обе группы израсходовали более 30 миллионов долларов, отдачи не было, было лишь 5 сухих скважин. Гетти пытался успокоиться разными путями. Он сосредоточил внимание на своих деловых интересах. Он ездил по Европе. Он провел несколько недель, исследуя принадлежавший ему портрет Мартена Лотена кисти Рембрандта. Как молодой Джон Д. Рокфеллер за сотню лет до него, 60-летний Гетти искал успокоения, подсчитывая каждый вечер расходы и доходы. В статью „доходы“ он записывал, например, поступления из Парижа, составляющие тысячи и миллионы, а в статью „расходы“ такие вещи, как: „газета – 40 сантимов“, „билет на автобус – 5 сантимов“. Вернувшись в Соединенные Штаты, он окончательно отвоевал „Тайдуотер ойл“, за которую боролся 25 лет, купил редкий лакированный стол времен Людовика XV и записался за 178 долларов в школу танца Артура Муррея, где особое внимание уделялось самбе и джазовым танцам и где он надеялся усовершенствовать свое умение вести партнершу.

Но и у Гетти истощались терпение и уверенность. Раздражала не только череда неудачных бурений, но и бесполезные расходы, включая ежегодно выплачиваемые Саудовской Аравии 1 миллион долларов. Гетти дал понять, что это ему надоело. „Аминойл“ постоянно игнорировала тот небольшой холм, который Уолтон увидел с самолета. Гетти настоял, чтобы шестую скважину пробурили именно там. Более того, выброшенные деньги есть выброшенные деньги, но если и шестая скважина окажется пустой, он выйдет из дела. Этого не потребовалось. В марте 1953 года группа геологов из „Аминойл“ нашла нефть там, где ее давно предсказывал Уолтон. Назвать это открытие просто крупным было бы недооценить его. Журнал „Форчун“ назвала его „чем-то средним между колоссальным и историческим“.

Только после этого Гетти впервые съездил в этот регион. Готовясь к одной из поездок, он изучил арабский с помощью магнитофонного курса и знал достаточно, чтобы поговорить о геологии Нейтральной зоны на банкете-семинаре, данном им совместно с „Арамко“ в честь эмира Кувейта и короля Сауда, сменившего на троне своего недавно умершего отца Ибн Сауда. Соперник Гетти Ральф Дэвис („Аминойл“) так и не приехал в Нейтральную зону; по словам одного из управляющих „Аминойл“, „у него была патологическая боязнь пыли, грязи и микробов“, что было веской причиной оставаться поближе к дому.