Лицо вдовца резко побледнело, глаза остановились и остекленели, зрачки неестественно расширились. В общем, это лицо больше всего напоминало древнегреческую театральную маску, воплощающую ужас.

В полной тишине протекло около минуты. За это короткое время Лола успела оглядеться и засунуть за отворот дубленки, висевшей на вешалке, крошечный микрофон. Лола не без основания посчитала, что мужская дубленка может принадлежать только Альберту Николаевичу Крылову, никаких других мужчин в квартире не проживало.

Сейчас хоть и март, но все же морозно, так что Альберт наверняка ходит в дубленке. «Жучок» очень удачно всунулся в мех и зацепился там накрепко. Страшно довольная собой, Лола уставилась на Крылова, который все еще тупо разглядывал несколько строчек.

Наконец мужчина вспомнил о присутствии Лолы. Он сбросил с себя оцепенение, с трудом вернул своему лицу приличное выражение и, еле шевеля пересохшими от волнения губами, проскрипел:

— Когда отправлен этот конверт?

— Наша фирма гарантирует экспресс-доставку в пределах города и ближайших пригородов в течение часа с момента отправки, — бойко оттарабанила девушка типичный рекламный текст.

— Значит, она отправила это письмо час назад? — безнадежным голосом протянул мужчина.

— Меньше сорока минут назад, — отозвалась Лола, — вы ведь живете в центре, совсем недалеко от нашего офиса.

— Значит, она жива… — еле слышно, ни к кому не обращаясь, проговорил Альберт Николаевич.

— Что вы сказали? — Лола изобразила вежливое недоумение.

— Я не вам! — резко ответил Крылов. — Где я должен расписаться?

Лола протянула ему разграфленный листок и указала на свободную строчку. Мужчина достал из кармана изящную золотистую ручку и вывел на листке быстрый неровный росчерк. Лола повернулась к двери, но Альберт Николаевич снова окликнул ее:

— Вы ее видели?

— Кого? — Лола повернулась к нему и округлила глаза, изображая полнейшее недоумение.

— Ее… Ирину.., отправительницу?

— Да, — Лола кивнула, тряхнув светлыми волосами, — я как раз вошла в офис, вернулась с предыдущей доставки…

— Ну и как.., как она выглядела? — Голос мужчины показался Лоле умоляющим.

Она поняла, что он мучительно хочет, чтобы ее описание нисколько не подходило для его жены, которой давно уже полагалось находиться в морге и для загадочного возвращения которой он не мог подобрать сколько-нибудь правдоподобного объяснения.

— Немолодая такая дама, но стройная, — начала Лола, — шатенка, волосы короткие.., видно сразу, что богатая, — девушка завистливо сглотнула, — пальто очень красивое, светло-бежевое, модное очень, из этого, как его…

— Кашемира, — безнадежным голосом подсказал Альберт Николаевич.

— Во-во, кашемира! Классное пальто! Я такое видела в бутике на Большой Морской, таких денег стоит — с ума сойти!

— Да, это она… — тоскливо протянул Крылов, — что же случилось, что же случилось.., ведь я своими глазами…

— Что вы говорите? — Лола приблизилась к мужчине на шаг.

— Ничего! — резко отозвался тот. — Что ты здесь вынюхиваешь? Доставила письмо и проваливай!

— Но вы же меня сами попросили зайти, — обиженно проговорила девушка, — сам расспрашивал, а теперь ругается… — Ее глаза жалобно округлились и наполнились слезами.

— Ладно, ладно, — Альберт Николаевич подтолкнул девушку к двери, сунул ей в руку пятидесятирублевую бумажку и вытолкнул за порог.

— Бедную девушку каждый обидеть норовит, — всхлипывая, произнесла та, пряча деньги в карман джинсов, — денег немножко дадут и думают, что все можно, а.., человеческое достоинство?

Но зрителей у нее больше не было: Альберт Николаевич Крылов уже захлопнул дверь квартиры.

Высадив Лолу на Пушкинской улице, Маркиз, чтобы не терять времени, поехал на Обводный канал к Уху, который обещал ему хорошую машину «с начинкой» — внешне самые обычные «Жигули», а вся ходовая часть — от «фольксвагена», да еще и дополнительно переделанная, с форсированным мотором.

Миновав Вознесенский проспект, Леня выехал на набережную Обводного. Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он заметил серый «форд», который уже давно держался за ним, как приклеенный.

Маркиз снизил скорость — и «форд» тоже притормозил, нажал на газ — и «форд» прибавил ходу.

Около Ново-Московского моста дорога ушла в тоннель. Выскочив наружу на другой стороне моста, Леня резко развернулся и по встречной полосе движения вывернул на Московский проспект, а с него — на Малодетскосельский. На этом узком, разделенном бульваром проспекте очень многие автолюбители оставляют возле тротуара припаркованные машины, в результате по оставшейся свободной части дороги едва можно проехать в один ряд. Лене пришлось снизить скорость, потому что перед ним еле тащился темно-синий «опель». Косясь в зеркало заднего вида, Леня даже посигналил тихоходу, хотя у того на заднем стекле был приклеен круг с изображением чайника и выразительная надпись: «Еду как умею».