– Погоди, Лева! – крикнул Саркисян, но было поздно, дверь удивительно легко растворилась. Лева вскрикнул и отпрянул. На пороге стоял мертвец. Лучи фонарей уперлись в его оскаленное пергаментное лицо, в сверкающие стеклянным блеском остановившиеся глаза. На заскорузлых лохмотьях виднелись покрытые зеленым налетом медные пуговицы. Видимо, некогда он был одет в военный мундир. Мертвец не шевелился и, казалось, смотрел на непрошеных гостей.

– Ну вот, – спокойно заключил Саркисян, – перед нами идеальный образец так называемого «зомби», «кадавра» и т. д., проще говоря, это биоробот. Посмотрим, на что он способен.

Испуганный Лева отбежал к остальной группе. Тарасов и Кулик восприняли происходящее довольно спокойно. Тем более что с подобным они уже сталкивались. Откровенно говоря, на Тарасова значительно большее впечатление произвел обвал. Вот тогда действительно было страшно, а это чучело вызывает почти что улыбку.

– Он не так безобиден, как может показаться, – сообщил Саркисян, будто угадав мысли майора. Мертвец неожиданно шагнул вперед, будто кто-то подтолкнул его сзади. За ним показались еще фигуры.

– Что они собираются делать? – шепотом спросил Лева.

– Очевидно, уничтожить нас, – спокойно сказал Саркисян.

Мертвые все прибывали. Они медленно выходили из-за двери и выстраивались в широкий полукруг. Тарасов насчитал восемь фигур. Выстроившись, они замерли, словно повинуясь чьей-то незримой команде, потом медленно двинулись вперед. Мертвецы шагали, словно автоматы, и постепенно до Тарасова стал доноситься тяжелый тошнотворный запах. Это был странный, смешанный запах. Пахло свежей землей, тленом, пылью и какими-то специями.

Мертвецы приближались, между ними и группой оставалось метров пятнадцать. Странный аромат что-то напоминал Тарасову. Несмотря на серьезность момента, он не мог сосредоточиться на происходящем. Запах, запах не давал покоя. Внезапно он вспомнил. Запах мастики для натирания паркетов. Именно так или почти так пахнет в театре. А эти чучела, ну прямо марионетки, движимые чьей-то незримой рукой, – кукольный театр, да и только… Он хмыкнул, потом громко рассмеялся. Нелепость происходящего вызывала смех, а отнюдь не ужас. Товарищи недоуменно обернулись на него.

Мертвецы приближались. Они растопырили руки, будто хотели поймать их. Тарасов продолжал громко смеяться. Рядом неуверенно хихикнул Кулик. Вслед за ним рассмеялся Саркисян. Саркисян смеялся негромким, дробным, рассыпчатым смехом. Наконец не выдержал и Лева. Он громко, истерически заржал, всплескивая руками и тряся головой. Лучи фонариков метались по фигурам мертвецов, по кирпичным стенам, по смеющимся лицам. Смех разбирал людей. Неожиданно мертвецы остановились. Казалось, тот, кто ими управляет, растерялся. Руки у них опустились, они стали бессмысленно перетаптываться на месте, будто в недоумении. Это еще больше рассмешило присутствующих. Никогда еще своды подземелья не слышали таких раскатов гомерического хохота. И тогда кадавры повернули вспять. Так же неторопливо, гуськом они двинулись к железной двери и один за другим стали исчезать за ней. Скоро в подземелье остались только четверо людей.

– Однако! – сказал Кулик.

– А что, собственно, вас рассмешило? – поинтересовался Саркисян, обращаясь к Тарасову.

– Понимаете, – обернулся тот к ученому, – это все напомнило мне театр марионеток, и этот запах…

– Да-а, – протянул Саркисян задумчиво, – вовремя вы захохотали. Видимо, такого не ожидали хозяева этих «зомби». Ваша реакция поставила всю их затею с ног на голову.

– А что было бы, если б в майоре не проснулось чувство юмора? – вопросительно произнес Кулик.

– Я думаю, ничего страшного не произошло бы. Собственно, я был готов принять ответные меры, – ответил Саркисян и подошел к железной двери. – Ну что, двинулись по их следам?

– Если можно, – дрожащим голосом произнес Лева, – давайте сделаем перерыв. Пора, товарищи, пообедать.

– Ну, если у вас, Лев Борисович, разыгрался аппетит, я не возражаю, – насмешливо отозвался Саркисян. – Возможно, завал уже разобрали. А мы тем временем подготовимся к встрече с разной нечистью получше. Давайте возвращаться.

Минут через пятнадцать они подошли к завалу. Слышен был грохот работающих механизмов. Еще через пять минут в отверстии показался ковш экскаватора.

– Я очень испугался, – рассказывал некоторое время спустя Кутепов, разглядывая запорошенных пылью исследователей. – Прибежали мальчишки, кричат: «На соседней улице провал». Я, конечно, туда, гляжу: действительно. Ну, думаю, все! Подогнал сразу технику…

– Ладно, ладно, – не слушая его, говорил Саркисян, – все нормально, Петрович. Давай-ка чайку сообразим, перекусить тоже не мешает, а то некоторые товарищи проголодались…