Конечно, морские пехотинцы уведомили о нападении после первых же выстрелов и затребовали помощь. Ее сразу же выслали.

– Уходим, – ответила она. – Дарси! Вы слышите? Закладывайте заряды!

– Я готов, капитан. Как только подадите команду!

– Дайте нам только выбраться отсюда.

Жгучее солнце Мардука заставило их прищуриться. Подбежав к «Призраку», они вскарабкались по трапу, втиснулись в свои рубки и задраили люки. Через несколько секунд Катя уже подключилась, бортовой ИИ снизил уровень освещенности до привычного для человека. По дисплею поползли столбцы информации… да, вот они, три приближающихся воздушных судна, возможно, «Хачи».

Хачи – на нихонго означает «оса» – быстрые и опасные убийцы, предназначенные для воздушной поддержки пехоты. Они приближались на большой скорости и малой высоте. Расчетное время подлета – менее трех минут.

– В джунгли, – приказала Катя. – Симона, забирайся к Чунгу. Боюсь, будет немного тесновато.

Они подождали, пока Дагуссе поднялась на борт «Скаута» и, извиваясь, втиснулась ногами вперед в открытый люк. Катя знала, что это будет за прогулка: спина к спине, в почти кромешной темноте. Можно посочувствовать Симоне, впрочем, как и Ли.

Задраив люки, три уорстрайдера повернули с поля битвы, оставив за собой трупы, обломки машин, искореженный состав. И все это ради… чего? Впрочем, размышлять было некогда, нужно поскорее уходить. У оставшихся в живых пехотинцев вполне могли оказаться плазменные винтовки, но хуже всего то, что «Хачи» имеют специальные сенсоры, способные обнаружить уорстрайдеры по теплу даже сквозь покров леса. Впрочем, все не так уж и страшно, джунгли велики, и затеряться в них нетрудно. А потом, у них хватит и других забот: надо подобрать разбежавшихся солдат.

Позади них громыхнул взрыв, и не успело эхо от него замереть, как раздался второй, третий, четвертый. Заложенные Дарси заряды разметали подбитые уорстрайдеры. Раз уж ими не смогут воспользоваться повстанцы, например, для запасных частей, то пусть не достанутся и импи.

Катя сожалела, что не успела получше осмотреть состав. Они рассчитывали загрузить «Рино» трофейным оружием, но четвероногий конструктор продолжал дымиться, его корпус покрылся гарью, оплавился. Уже уходя, Ли нагнулся и подобрал валявшуюся среди трупов плазменную винтовку, теперь он нес ее, зажав в огромном бронированном кулаке. Так что трофеев оказалось два.

Схватка – резкая, быстрая – завершилась победой. Но победа далась дорогой ценой. Две из девяти боевых машин «Освободителей» уничтожены, 22 процента всей мощи. Два человека погибли… и один из них Руди Карлссон, которого Катя знала с локийской кампании. А что взамен? Два уорстрайдера из неисчислимой армии Империи, десятка два морских пехотинцев убиты да еще 10–15 разбрелись по джунглям.

Позволить себе такой счет – страйдер за страйдер, пусть даже «Рино» за «Катану» – повстанцы не могут. Катя подумала о комеле, лежащем в рубке, позади нее. А стоит ли эта штуковина такой цены?

Был Сам и миллиарды его продолжений и дополнений, переплетающихся друг с другом в уютном тепле Матери-Скалы, подобно кружеву вьющихся и переплетающихся прожилок металлической руды. И как всегда, Сам ненавидел расставание и боялся этой крошечной смерти, неизбежно сопровождающей отделение «самих» от Самого, смерти, необходимой для его проникновения в окружающую чуждую бессознательность. Это в точности напоминало ампутацию конечности – несколько сотен составляющих клеток, разрезая скалу, устремились туда, где Скалы не было.

Боль… Утрата…

Для обеих разлученных частей это означало потерю. Для главного тела, заполняющего глубины связанных между собой пещер, она едва ощущалась. Сам постоянно посылал частицы себя через окружающий скальный грунт. Подобно исследовательским зондам, независимым носителям крошечных микроклеток, они сверлили скалу и выходили в Ничто, посланцы разума. Обычно эти разведчики возвращались. Иногда нет.

Что же касается тех, кто оторвался от обитающего в скале Разума, то для них потеря означала катастрофу. Примерно половина микро-"самих" не выдерживала перехода, потери своей принадлежности к Самому, утраты памяти, своего «эго», бывшего частью теплого, привычного единства. Заключенные в искусственное тело-протез, созданное Разумом для единственной цели – пройти скалу, эти частицы пытались сломать барьеры, ограничивающие их возможности, и снова стать частью Самого.