Он присел на корточки возле нее и, коснувшись пальцами ее щеки, окликнул по имени. Ее глаза открылись, она подняла голову и повернула так, чтобы посмотреть на него.

– Здравствуй, Щенок. – Голос у нее был тонкий.

– Привет, Лора. Что тут произошло?

– Ничего. Так, поговорили. Они победили?

– Я остановил битву, которую они пытались начать.

– Мой умный Щенок, – проговорила она. – Этот мистер Мир сказал, что собирается проткнуть тебе глаз омелой. Пренеприятный тип.

– Он умер. Ты убила его, милая.

Она кивнула:

– Это хорошо.

Ее глаза закрылись. Тень сжал ее холодные пальцы в ладони. Некоторое время спустя она открыла глаза снова.

– Ты придумал, как вернуть меня в мир живых? – спросила она.

– Кажется, да. Во всяком случае, один способ я знаю.

– Это хорошо, – отозвалась она и холодными пальцами сжала его руку. – А наоборот? Как насчет этого?

– Наоборот?

– Да, – прошептала она. – Думаю, я, наверное, это уж заслужила.

– Я не хочу этого делать.

Она промолчала. Она просто ждала.

– Хорошо, – сказал Тень. Он высвободил свою руку из ее и положил ей на шею.

– Вот это мой муж, – с гордостью сказала она.

– Я люблю тебя, малыш, – сказал Тень.

– И я тебя люблю, Щенок, – прошептала Лора.

Он сомкнул пальцы на золотой монете, которая висела у нее на шее. А потом сильно дернул за цепочку, и та легко порвалась. Зажав монету между большим и указательным пальцами, он дунул на нее, а потом разжал ладонь.

Монета исчезла.

Глаза Лоры были по-прежнему открыты, но теперь пусты.

Наклонившись, Тень нежно поцеловал ее в холодную щеку, но Лора даже не шелохнулась. Ничего иного он и не ожидал. Потом он встал и вышел из пещерки глядеть в темную ночь.

Буря закончилась, тучи разошлись. Воздух был свеж и чист, и как будто соткан заново.

Завтра, подсказал ему внутренний голос, будет отличный день. Завтра, без сомнения, будет отличный день.

Все в том же «фольксвагене» они направлялись теперь по I-75 во Флориду. Выехали на рассвете, и с тех пор Тень вел, а мистер Нанси, сидя впереди на пассажирском сиденье, время от времени страдальческим голосом предлагал его сменить. Тень всякий раз отказывался.

– Ты счастлив? – вдруг спросил мистер Нанси. Он уже много часов внимательно наблюдал за Тенью. Повернув голову, Тень встретил взгляд карих, коричневых, как земля, глаз.

– Нет. Я пока еще не мертв.

– А?

– «Никого не зови счастливым, пока он не умер». Геродот.

Мистер Нанси вздернул седую бровь.

– А я вот жив, и именно поэтому счастлив, как моллюск.

– Геродот не о том говорил, что мертвые счастливы, – возразил Тень. – Он имел в виду, что о жизни человека нельзя судить, пока он не проживет ее до конца.

– А я и тогда не стал бы судить, – откликнулся мистер Нанси. – Что до счастья, то оно встречается во многих обличьях, и смерти тоже есть множество видов. Я же предпочитаю брать то, что могу и когда могу.

– Вертолеты, – сменил тему Тень, – те, которые забрали тела и раненых.

– А что в них такого?

– Кто их послал? Откуда они?

– Об этом тебе волноваться не стоит. Они как валькирии или канюки – прилетают потому, что не могут иначе.

– Как скажешь.

– О раненых и умерших позаботятся. Если хочешь знать мое мнение, у старого Шакала в ближайшие месяцы работы будет хоть отбавляй. Скажи-ка мне кое-что, мальчик Тень.

– Ладно.

– Ты из этого хоть что-нибудь для себя уяснил?