Pratchett Terry
Шрифт:
А Маграт тем временем думала: «Он был таким милым, когда носил колпак с серебряными бубенчиками и спал на полу перед дверью хозяина. Тогда я могла разговаривать с ним, ничего не стесняясь…»
Веренс хлопнул в ладоши.
– Ну, похоже, мы все обсудили. Завтра будет тяжелый день, приезд гостей и все такое прочее.
– Да, день будет длинным.
– Почти самым длинным. Ха-ха.
– Да.
– Наверное, грелки в наши постели уже положили…
– Шон научился с ними справляться?
– Надеюсь. Во всяком случае, больше одеял я навалить на себя не могу.
Зал был действительно большим, тени прятались по углам, собирались кучками.
– Должно быть, – очень медленно произнесла Маграт, не отрывая глаз от пламени, – в Ланкре было не очень много книг. До этого времени.
– Грамотность – великое дело.
– Люди как-то обходились без них.
– Да, но делали все неправильно. Все по старинке да по старинке…
Маграт смотрела на огонь. «Ну да, с фантазией в Ланкре всегда было туго», – подумала она.
– Что ж, пора уже ложиться, как ты думаешь?
– Думаю, ты права.
Веренс снял два серебряных подсвечника и зажег свечи вощеным фитилем. Один подсвечник он передал Маграт.
– Тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
Они поцеловались, развернулись и разошлись по своим спальням.
Простыни на кровати Маграт как раз начинали дымиться. Она вытащила грелку и выбросила ее в окно.
А потом с ненавистью посмотрела на свой гардероб, который почему-то одновременно служил и уборной.
Маграт, вероятно, была единственным человеком в Ланкре, которого волновали проблемы биопереработки. Все остальные придерживались простого принципа: сгниет все, что угодно – только время дай.
Дома у Маграт – вернее, там, где она раньше жила – уборная располагалась в дальнем конце сада. Маграт она нравилась. Ведерко золы – и все проблемы решены. К тому же в уборной на гвоздике висел прошлогодний «Ещегодник», который всегда можно было почитать, заскучав, а на двери был красивый вырез в виде виноградной грозди. Раз в несколько месяцев Маграт копала другую яму и просила кого-нибудь помочь перенести будочку на новое место.
Но что представлял собой местный гардероб, он же туалет? Это была небольшая ниша с деревянным сиденьем, расположенным над квадратным отверстием, которое вело в самый низ крепостной стены, в своего рода яму, где раз в неделю происходила биопереработка посредством органо-динамического процесса, более известного под названием «Шон Ягг и его тачка». Это Маграт еще могла понять. Это некоторым образом вписывалось в общую теорию знати и простонародья.
Но что ее шокировало, так это крючки и вешалки в уборной, которая почему-то служила еще и гардеробом.
Да, да, крючки и вешалки предназначались именно для одежды. Как объяснила Милли, здесь хранились наиболее дорогие меха и платья. А коварную моль отгонял сквозняк из отверстия и… запах [18] .
Но Маграт решительно пресекла эту порочную практику.
Она лежала в постели и смотрела на потолок.
Конечно, она хотела выйти замуж за Веренса, даже несмотря на его безвольный подбородок и слезящиеся глаза. Сейчас, во мраке ночи, Маграт понимала, что не имеет права быть привередливой, к тому же не каждой девушке удается заполучить в мужья короля.
18
Документальный факт. Вот почему народ так шустро разбегается в стороны, когда шествует какая-нибудь знатная особа.
Просто ей он больше нравился, когда был шутом. Есть что-то привлекательное в мужчине, который позвякивает при ходьбе.
А теперь в будущем ее ждали плохо сотканные гобелены да сидение у окна с задумчивым видом.
Она досыта наелась томами по этикету и всевозможными родословным, а Твурповская «Книга Пэров Питнадцати Гор и равнины Сто» преследовала ее во сне.
Но, чтобы стать настоящей королевой, все это нужно выучить. Длинная галерея была забита подобными трудами, а Маграт и до середины ее не добралась. Как обращаться к троюродному брату графа? Что означают картинки на щитах, все эти смотрящие назад или идущие с поднятой правой передней лапой и косящиеся вправо львы?
А одежда? Мантилью Маграт решительно отвергла, но большая остроконечная шляпа с длинным шарфом позади ей тоже не сильно нравилась. Может, на ком-то эта шляпа и смотрится, но Маграт в ней выглядела так, словно ей на шею кто-то уронил большую порцию мороженого.
Нянюшка Ягг сидела перед камином в халате, попыхивала трубочкой и лениво подстригала ногти. Периодически раздавался пронзительный свист рикошета. Потом послышался звон – это разбилась масляная лампа.
А матушка Ветровоск лежала в постели, неподвижная и холодная. В ее руке, испещренной синими венами, была зажата записка, говорящая о том, что матушка «НИ УМИРЛА».