Маграт решительно выставила вперед подбородок. Желчь пузырилась в ней, как горячий источник, в таком состоянии она была готова создать новую профессию.

Никак не связанную с общением с мужчинами и всякими назойливыми старухами.

И она сохранит это проклятое письмо – чтобы помнить.

Она-то голову ломала – и как это Веренс так ловко все подгадал. А оказалось, все проще некуда. О, как они, наверное, смеялись над ней…

На краткий миг нянюшкой Ягг овладели странные сомнения – вроде бы она должна быть сейчас совсем в другом месте… Впрочем, сомнения тут же развеялись – в ее возрасте приглашения на интимный ужин при свечах случаются не каждый день. Нельзя все время волноваться о судьбах мира, нужно немного и о себе позаботиться. Об исполнении своих сокровенных желаний.

– Очень неплохое вино, – сообщила она, приступая ко второй бутылке. – Как, ты сказал, оно называется? – Нянюшка всмотрелась в этикетку. – «Кото Шампань»? И они в таком отличном вине котов купают? В ихних заграницах все сумасшедшие.

Ручкой ножа она протолкнула пробку в горлышко и хорошенько встряхнула бутыль, чтобы «змия взбодрить», как сама потом объяснила.

– А чего я совсем не понимаю, так это зачем его пить из дамских башмаков? – продолжала нянюшка. – Знаю, так полагается, просто не могу понять, что такого прекрасного в возвращении домой в башмаках, полных вина. А ты не голоден? Если не хочешь этот хрящик, я его съем. Омаров больше не осталось? Мне еще не доводилось есть омаров. И такого майонеза. И таких яиц, набитых чем-то. Кстати, по-моему, этот ежевичный джем воняет рыбой.

– Это икра, – пробормотал Казанунда.

Он сидел, положив подбородок на ладони, и смотрел на нянюшку с восторженной страстью.

К вящему своему удивлению, он получал сейчас огромное наслаждение – причем не в горизонтальном положении.

Казанунда точно знал, как должен протекать ужин подобного рода. Подобные ужины – один из основных видов оружия в арсенале опытного соблазнителя. Соблазняемую следовало обильно угощать хорошими винами и дорогими, но легкими яствами. Далее должны последовать обмен понимающими взглядами поверх стола и переплетение ног под оным. Многозначительное поедание груш и бананов. Таким образом, нежно, но неумолимо корабль обольщения направлялся в нужную бухту.

Однако это была нянюшка Ягг. Нянюшка Ягг по-своему ценила хорошие вина. Казанунда и представить себе не мог, что белое вино можно запивать портвейном только потому, что оно закончилось.

Что же касается еды… Еде нянюшка тоже отдавала должное. Казанунда никогда в жизни не видел столь энергичной работы локтями. Покажи нянюшке Ягг хороший ужин, и она набросится на него с вилкой, ножом и тараном. Особенно ярким впечатлением было зрелище поедания нянюшкой омара. Такое забывается не скоро. Еще несколько недель придется выковыривать из стен таверны куски клешней.

А еще была спаржа… Он, конечно, попытается забыть, как нянюшка Ягг уминала спаржу, но вряд ли эти воспоминания так быстро сотрутся. Вероятно, все дело в том, что нянюшка была ведьмой. А ведьмы всегда крайне недвусмысленно выражали свои желания. Вы можете взять приступом скалы, перейти бурные реки и спустится на лыжах по крутым горным склонам – все ради того, чтобы принести нянюшке коробку шоколадных конфет. Но только вы и шипы с ботинок не успеете снять, а нянюшка уже будет приканчивать ваш подарок.

Чем бы ни занималась ведьма, она делает все на сто процентов.

– Ты не будешь доедать эти креветки? Тогда передай мне блюдо.

Он было попытался поработать ногой, чтобы перевести ужин в следующую стадию, но сильный удар кованым башмаком по лодыжке быстро заставил его позабыть об этих намерениях.

А потом появился цыган-скрипач. Сначала нянюшка Ягг выразила неудовольствие тем, что какие-то типы пиликают над ее ухом и отвлекают от еды, но во время перемены блюд она сама выхватила из рук цыгана скрипку, зашвырнула смычок в кадку с камелиями, перенастроила инструмент на что-то, похожее на банджо, и пропела Казанунде три куплета песни, которую она назвала, учитывая, что ее кавалер прибыл из заграницы, «Дас Еж Нихт Содомит».

После чего нянюшка выпила третью бутылку вина.

А еще Казанунду пленяло то, как лицо нянюшки Ягг превращалось в массу горизонтальных веселых морщинок, когда она смеялась, а смеялась нянюшка Ягг много.

Внезапно сквозь легкие винные пары Казанунда осознал, что он действительно веселится.

– Насколько я понимаю, никакого господина Ягга нет? – поинтересовался он как бы между делом.

– Как это нет? Куда ж он денется? – удивилась нянюшка. – Лежит себе на кладбище. Мы похоронили его много лет назад. Пришлось. Потому что он умер.

– Должно быть, тяжело жить одной?

– Ужасно тяжело, – подтвердила нянюшка Ягг, которая ни разу не готовила обед и не вытирала пыль с того самого времени, как ее старшая дочь подросла.

Плюс запуганные до смерти невестки, которые готовили нянюшке не меньше четырех разных блюд в день…

– И, наверное, особенно одиноко по ночам? – Разговор шел по накатанной колее.

– Ну, у меня есть Грибо, – сказала нянюшка. – Он греет меня по ночам.

– Грибо…

– Это кот. Как думаешь, здесь пудинги подают?