– О нет…

– Так-так, – сказал Чудакулли. – Знакомое дерево.

– Заткнись.

– Кажется, кто-то утверждал, что нам нужно всего-навсего подняться по склону, – продолжал Чудакулли.

– Заткнись.

– А помнишь, когда-то мы гуляли по этому лесу, и ты позволила мне…

– Заткнись.

Матушка Ветровоск устало опустилась на пень.

– Нас водят по кругу, – констатировала она. – Кто-то решил подшутить над нами.

– Есть одна история, – сказал Чудакулли, – о двух маленьких ребятишках, которые заблудились в лесу, а потом налетели птицы и забросали их листьями. – В его голосе проступила надежда, так из-под кринолина выглядывает носок изящной туфельки.

– Да, ты прав, до такой глупости только птицы и могли додуматься, – фыркнула матушка и потерла виски. – Это все ее проделки. Эльфийские фокусы. Сбивать путников с пути. Она копается в моей голове. В моей настоящей голове. О, у нее есть сила. Она нас направляет. Заставляет бродить кругами. Делает это со мной.

– Может, ты просто задумалась о чем-то, вот и заблудилась чуток, – предположил Чудакулли, все еще не теряя надежды.

– Конечно, задумалась. Сосредоточишься тут, когда ты все время падаешь и несешь всякую чепуху, – рявкнула матушка. – Если бы господин Зазнайка Волшебник не поехал головой и не вспомнил то, чего на самом деле никогда не было, я бы здесь не торчала, а находилась бы в центре событий и знала, что происходит.

Она сжала кулаки.

– А может, и хорошо, что мы здесь? – примирительно сказал Чудакулли. – Такая чудесная ночь. Мы могли бы посидеть тут, на полянке, и…

– Ну вот, ты тоже поддался, – упрекнула матушка. – Все эти грезы, их-взгляды-встретились и прочая чушь. Не понимаю, и как ты удерживаешься на этой своей должности главного волшебника?

– В основном благодаря тому, что всегда заставляю кого-нибудь съесть кусочек того, что принесли мне, и каждый раз перед сном тщательно перетряхиваю постель, – ответил Чудакулли с обезоруживающей честностью. – А так заниматься особенно нечем, подписывай себе бумажки, покрикивай…

Чудакулли грустно вздохнул. Его надежды развеялись как дым.

– Ты, кстати, была удивлена, когда увидела меня, – пробормотал он. – Ты так побледнела.

– Побледнеешь тут. Видел бы ты себя со стороны – ты был похож на поперхнувшуюся овцу.

– Ты ни капли не изменилась. Просто поразительно. Не уступаешь ни на йоту.

Мимо пролетел еще один лист. Чудакулли не пошевелился.

– Знаешь, – произнес он вполне спокойным голосом, – либо раньше срока наступила осень, либо в этом лесу живут птицы из моей истории, либо прямо над нами на дереве кто-то сидит.

– Знаю.

– Знаешь?

– Да, потому что, пока ты путешествовал по Улице Воспоминаний, я смотрела по сторонам. Их по меньшей мере пять, и они устроились прямо над нами. Как твои волшебные пальцы?

– Думаю, я смогу сотворить пару-другую шаровых молний.

– Не поможет. А как насчет вынести нас отсюда?

– Обоих – нет.

– Только себя?

– Вероятно, но тебя я здесь не брошу.

Матушка закатила глаза.

– Слушай, а ведь это правда… Все мужчины такие сентиментальные. Отваливай, старый пень. Меня они не убьют. По крайней мере, пока. А вот о волшебниках они даже не слышали никогда, поэтому зарубят тебя не задумываясь.

– Ну и кто сейчас сентиментальничает?

– Просто от тебя живого всяко больше проку. Не намного, но все-таки.

– Особенно много проку я принесу, если сбегу отсюда.

– Это будет гораздо мудрее, чем оставаться здесь.

– Если я тебя сейчас брошу, то никогда себе этого не прощу.

– А я никогда не прощу тебя, если ты останешься, а не прощать я умею куда лучше, чем ты. Когда все закончится, попытайся разыскать Гиту Ягг. Попроси ее заглянуть в мою старую шкатулку. Она знает, что там лежит. И если ты сейчас же не уйдешь…

Рядом с Чудакулли в пень воткнулась стрела.

– Эти паскудники палят по мне! – завопил он. – Мне б сейчас мой верный арбалет…

– Вот и слетай за ним, – перебила его матушка.

– Правильно! Я сейчас! Я быстро!

Чудакулли исчез. Мгновением спустя на то место, которое он только что занимал, упала пара кусочков древней лепки, которой были покрыты потолки Ланкрского замка.

– Что ж, теперь он мне не помешает, – непонятно кому сказала матушка.

Она встала и обвела взглядом деревья.

– Ну ладно! – крикнула она. – Я здесь. Приходи, я жду! И убегать не собираюсь. Я здесь. Вся без остатка.

Маграт успокоилась. Конечно, он существовал. Он был в каждом замке. И, разумеется, им периодически пользовались. В пыли была протоптана дорожка от двери к вешалке, на которой висели несколько расплетающихся кольчуг. Рядом стояли пики.

Вероятно, Шон заходил сюда каждый день.

Это был арсенал.

Грибо спрыгнул с ее плеча и двинулся прочь по опутанным паутиной улицам в бесконечном поиске чего-нибудь маленького и пищащего.