Говорят, сразу после информационной программы ее видели вместе с этим Никулиным. К сожалению, его уже спросить ни о чем нельзя. Но, хочешь не хочешь, а мысль о его участии в похищении девушки сама напрашивается. И тут вступала в действие новая сила.

Вообще говоря, Толя Плешаков со своей командой давно уже сидел в печенке у Западинского. Кстати, все факты, выбитые из тех парней с Новой Басманной, указывали именно на президента Ти-ви-си. Косвенно, разумеется. Но зятька его тем не менее решили убрать – для острастки. И теперь можно предполагать, что демарш парней Абу вызвал ответную реакцию со стороны Анатолия.

Но самое плохое, видимо, заключалось в том, что Плешаков, какими-то ему одному ведомыми способами, что-то сумел узнать о Вадиме Скляре. Иначе почему бы в требованиях шантажистов возникли вообще дискеты? Словом, все обстоятельства этого дела указывают на то, что святая святых Западинского оказалась досягаема конкурентом. Поэтому проблему надо было решать кардинально.

Если именно Плешаков перешел дорожку с компьютером из НИИ, это ему станет хорошим уроком.

Абушахмин внимательно выслушал партнера по бизнесу, который, судя по всему, влип-таки в историю с этим семейством. Впрочем, против Вадима он ничего не имел, тот приносил ощутимый доход. Но остальные, то бишь папаша с дочкой, – от них был только вред. Западинский, по мнению Абушахмина, слишком легко и несерьезно отнесся к угрозам старшего Скляра обратиться за помощью в ментовку. И если прямо сейчас, на блюдечке, ему не положить готовое решение, если ему немедленно не вернуть его дочь, он вполне способен заложить своего товарища и шефа. Следовательно, пока он может это сделать, от него будет исходить постоянная опасность. И значит, следует продумать, как обезопасить дело. Услать Олега куда-нибудь подальше – нереально. Остается только убрать. Совсем. Чтоб им больше и не пахло. Но убрать так, чтобы все подозрения пали на конкурентов. Украли дочку? Замочили папашу? Так это же явления одного порядка!

Западинский нутром, что называется, чуял, как во всем прав Абу. Но постарался максимально искренне изобразить свое возмущение: «Да ты что?! Как можно?!» Однако и Абушахмин был непреклонен: или делать так, как он предлагает, или – разбирайся сам со своими проблемами. Он видел «игру» Виталия и в принципе ничего бы не имел против нее – каждый придуривается по-своему. Но уж раз попал в дерьмо, сиди и не чирикай.

К сожалению, логика в словах Абу была железная. К примеру, исчез папаша, куда теперь должны обратиться похитители? К самому Западинскому. Почему не сделали этого сразу? А потому что не знают, где Вадим и чем он занимается, зато из папаши, под угрозой насилия над любимой дочкой, можно выбить эту информацию. Но они будут вынуждены уйти в подполье, если на них повесить еще и убийство отца – известного тележурналиста. А Елена – ну что ж, значит, как говорится, не судьба. Да она и не знает ничего, иначе бы они Олега не искали. Вот такая логика…

И Западинский вынужден был согласиться с партнером по бизнесу. После чего они приступили к обеду.

Олег Скляр казнил себя за слабость.

Шел к Виталию, чтобы со всей прямотой и резкостью высказать ему прямо в глаза все, что накипело в душе. Хотя бы словесно расквитаться за дочь, о связи которой с шефом не знает только ленивый, а потому все сочувствующе и неприязненно поглядывают на него, Олега, – мол, вот откуда у тебя и своя передача, и гонорар немалый, и условия работы сносные. На родной дочурке карьеру строишь! Обидно было и за Вадима, талант которого откровенно эксплуатировал Западинский. В общем, давно нагорело, а получился пшик. И коньячку тяпнули, вроде как на мировую, да еще и при свидетельнице этой, натуральной шлюхе. И ушел из кабинета шефа будто оплеванный…

Сам плюнул на все съемки, отменил режиссера и уехал в Дом журналистов. А там встретил старых приятелей. Те поняли, что у мужика не все в порядке, что есть проблемы. Выпытывать не стали, но хорошо посидели, вспоминая добрые старые времена с их цензурой и тупым начальством, прямо надо сказать, с легкой ностальгией. Ну да, дураки, жесткие рамки, зато какие девочки были! Так вот и набрался…

Пришлось даже машину у Домжура оставить, иначе – до первого постового…

Домой, на Кутузовский, приехал на троллейбусе глубоко за полночь. Дождь вроде кончился, но было сыро. И фонари окуталась этаким радужным сиянием. И еще – они определенно двоились. Но это понятно почему, надо просто сосредоточиться и сказать себе: спокуха, парень, арка одна, а не две, и не асфальт выскальзывает из-под твоих ног, а это ты сам неустойчив на данной планете…

Олег Николаевич, придерживаясь рукой за стену под аркой, ведущей в полутемную глубину двора, неспешно двигался в эту темноту. Его подъезд был далековато. Можно было сократить путь, если двигать прямо через двор, по тропинке между деревьями. Гипотенуза всегда короче двух катетов, сказал он себе. Но тут же поправился. Катеты освещены лампочками у подъездов, а вот гипотенуза – темная и извилистая, а еще там часть двора обтянута сеткой – зимой у ребятни каток. И эту сетку тоже придется огибать в темноте. А это опасно. И Олег решил смириться с желанием поскорее добраться до подушки. Он пошел мимо подъездов.

Вдоль всего тротуара впритык стояли припаркованные на ночь машины. Их было очень много. А некоторые, которым не нашлось места в общем ряду, заезжали задом на газон, под деревья.

В очередной арке у последнего подъезда курили, держа сигареты в кулаках, двое мужчин. Они были в длинных темных плащах и вязаных шапочках. Услышав шаги позднего прохожего, один из них выглянул из-под арки и кивнул второму. Тот плюнул на сигарету, смял ее и отшвырнул на улицу. Другой рукой он достал из-за пазухи пистолет с длинным, навинченным на ствол глушителем и осторожно передернул затвор.

Олег медленно брел по проезжей части, бурча себе под нос незамысловатого «Мишку» – того еще, из прошлого. У которого улыбка, полная задора и огня. Углубленный в себя, Олег ничего не понял. Он услышал, как вдруг почти рядом с ним ударила автоматная очередь. А потом чьи-то жесткие руки ухватили его под бока и грубо затолкали в машину. Он рухнул головой под чьи-то ноги, которые тут же прижали его лицом к полу. И машина дернулась.

Какое– то время он пробовал сопротивляться, кого-то хотел оттолкнуть ногами, но ему чувствительно врезали пониже спины, и Олег просто устал бороться. А уставши, взял да и заснул. Хоть и было очень неудобно в этой позе…