Он отодвинул стул от приставного столика, сел, достал свое служебное удостоверение и, раскрыв, показал его Западинскому. Подержал на весу, чтоб тот мог ознакомиться, и, щелкнув корочками, сунул в карман. Генеральские погоны на фото, вероятно, произвели впечатление.

– Чем обязан, Александр… извините?

– Борисович. Мы тезки по отцам. Я в связи с вашими печальными событиями. Хочу задать несколько вопросов.

– Это официальный допрос?

– Пока не вижу нужды. Если вы ответите на мои вопросы. Но если будете настаивать, можем и официально составить протокол допроса свидетеля согласно Уголовно-процессуальному кодексу.

– Ну зачем же? – неискренне улыбнулся Западинский. – Вообще-то я очень занят…

– Охотно верю.

– Я обычно планирую такого рода встречи…

– Постараюсь не сильно занять ваше время.

– Тогда я слушаю вас. Чай? Кофе?

– Нет, благодарю, не будем отвлекаться.

– Спрашивайте. – И наклонившись к переговорному устройству, сказал: – Мне одно кофе.

«Эх ты, грамотей хренов! – мысленно усмехнулся Турецкий. – Волнуешься? Ну ничего, сейчас я тебе испорчу его вкус…»

– Меня, собственно, привел к вам интерес, касающийся семьи погибшего Скляра. Убит известнейший телевизионный журналист. Одновременно убит телеоператор, считающийся женихом дочери этого Скляра. Наконец, как говорится, пропала сама Елена Скляр. Так, или я ошибаюсь?

– К сожалению… – Западинский мялся. – Ничего не могу сказать по поводу оператора Никулина, вы ведь о нем?

Турецкий кивнул.

– Откуда вам известно, что он убит? Мы знаем другое. В пьяном виде, извините, выпал из электрички. И он вообще…

– Разве? А в вашем некрологе такие теплые слова! Получается, это – липа? Недостоин уважения и памяти?

– Ну… вы заостряете зря. Некролог, вам же известно… на кого рассчитан! Нельзя же писать: в пьяном виде… Непедагогично.

– Наверное, я вас огорчу, Виталий Борисович. Или обрадую? Никулин – есть такая версия – был сперва убит, а уже потом, возможно с целью имитации самоубийства или просто падения в пьяном виде, подброшен на железнодорожные пути. Но к этому вопросу у нас будет возможность вернуться. А что это за история с пропажей дочери Скляра? Народ у вас, я заметил, волнуется! Кому они все могли перейти дорожку?

– Да какая история! – поморщился Западинский. – Ну работала она у нас, погоду вела, да вы ее небось видели постоянно.

– К сожалению, для телевидения не остается времени…

– Понимаю. Я и сам не успеваю… Да, так вот, работала, а несколько дней назад не вышла на работу. Число можно уточнить в секретариате. Но у нее и прежде бывали такие нарушения. Девица с норовом, могла взбрыкнуть и куда-нибудь на юга податься – на недельку. Проветриться.

– Говорите, и раньше бывало?

– Ну… – Западинский, улыбаясь, развел руками. – Информация о погоде – не самая рейтинговая передача, вы понимаете. Замена ведущей всегда найдется. Вот и терпели.

– И не звонила, и не предупреждала, ничего?

– Не-а.

А глаза Западинского, заметил Турецкий, были настороженны.

– И дома у нее – никто ничего?

– Она с отцом жила. Он, по-моему, тоже был абсолютно не в курсе. Я спрашивал, он… говорил как-то неопределенно.

– А больше родственников у нее нет?

– Это вам надо в отделе кадров поинтересоваться. Честно, не знаю.

– Воспользуюсь вашим советом. А относительно двух убийств у вас нет никаких собственных мыслей, соображений?

– Нет, все это как-то не укладывается в голове…

– Понимаю вас. Когда собираетесь хоронить?

– Да вот, как ваши коллеги разрешат.

– Значит, Шопен за общественный счет?

– Простите?

– Поскольку родственников нет, получается, и доброе слово сказать на могиле некому?

– Вы не правы. А коллектив? Где они пользовались уважением!

«Чего– то ты заврался, парень… -снова мысленно усмехнулся Турецкий. – А как же пьяница?»

– А потом, этим кадры занимаются… У Никулина-то определенно кто-то есть.

– Да-а? Прошло уже два дня, а вам так и не удосужились доложить? Непонятно.

– Не помню, – резко заметил Западинский. – Возможно, и докладывали. Но только у меня масса неотложных дел, вероятно, просто запамятовал. – Ему уже явно надоел следователь со своим занудством.

– Хорошо, тогда закончим. Если что-то мне понадобится, я надеюсь, вы не будете возражать? Нет?

– Только предварительно…

– Договорились. Извините, что заставляю вас пить холодный кофе. Пока мы беседовали, он остыл.