«Думай, старлей!.. Ты сказал: „Следака вы не положили“, и Бакс тут же попытался тебя ударить. Замах был такой, что чуть замешкайся — и не встал бы. Почему, почему у них это больное место?..»

— Вставь чеку, Рыбаков, — попросил Круглов. — Чего ты боишься, у тебя ведь «узи» есть?

— Боюсь, заклинит, так же как у вас «ТТ».

— Чего ты хочешь?

— Встречи с Кныхом. С глазу на глаз.

— Посчитаться за то, что он Опанаса пырнул? Он тебе кто, друг?

Опер решил потянуть время и для этого зажал между коленями руку с гранатой, чтобы отвлечь на нее внимание бандитов.

«Он сказал: „Пырнул“?!. Да, так и сказал. Не „приказал пырнуть“, а „пырнул“… Кных — метр шестьдесят восемь с кепкой… коренастый и сильный… значит, он посчитался с Опанасом лично?..»

— Ладно, Круглов. Будем считать, что мне про все это бабка нашептала. Другой у меня к нему интерес… Слушай и не перебивай, а то у меня рука затекла… Рачок с Кныхом Опанаса замочили — хрен с ним, собаке собачья смерть. Но они забрали часть денег, которые Опанас унес тогда с Волхонки. Перельману же сказали, что Опанас их с собой в могилу забрал. А чтобы Рачок не проболтался, Кных его во время облавы подстрелил… Я вас всех в гробу видел, в белых тапочках! В тех баксах моя доля есть, понял?

Бандитская парочка удивленно посмотрела на Рыбакова.

— Не понял, — признался Круглов.

— Сейчас поймешь. Это я тогда с группой захвата на Волхонку выезжал. И Опанаса из кольца выпустил. И баксы вынести ему позволил. Он этого не забыл. А когда пришло время расчета — Кных его пришил. На час меня опередил, падла! Вот поэтому он мне и нужен.

— Теперь усек, — заверил экс-гэбэшник. — Вставляй чеку.

— Пусть этот дебил чай допьет! — потребовал Рыбаков.

— Что?..

— Пусть Бакс допьет чай. На дне чека, если еще не растворилась.

— Пей! — толкнул Круглов напарника.

Бандит вскочил, приложился к пол-литровой чашке и стал пить торопливыми глотками, запрокидывая голову.

— Чеку не проглоти!

Улучив момент, Рыбаков ударил Бакса по горлу — так, что тот поперхнулся, выронил чашку и захрипел.

— Тебе мало? — повторил его же недавние слова Рыбаков. — На еще! — оттянув воротник свитера, он опустил «лимонку» головорезу за пазуху.

На голове Бакса зашевелились волосы. Не в силах кричать, он схватился за горло и обреченно закатил глаза. Круглов бросился на пол. Несколько секунд стояла мертвая тишина. Рыбаков спокойно надел куртку, задернул «молнию».

— Не бойся, Сева, — успокоил старлей. — Она не настоящая. Я ее у пацанов во дворе забрал. — Резкий удар наотмашь отбросил Бакса метра на два, после чего бандит остался лежать неподвижно. — Ну, ты и напарника себе подобрал!

Круглов медленно встал на четвереньки, покосился на «узи».

— Скажи своим архаровцам, чтобы не провожали, — потребовал Рыбаков и протянул Круглову рацию.

— Шалов… Шалов… как слышишь меня?.. «Нормально слышу!» — раздраженно ответил окоченевший охранник.

— Передай, всем оставаться на местах. «Понял!»

Опер спрятал автомат под куртку.

— Пойдешь впереди. И попробуй дернуться!

Вышли чинно, словно старые приятели. С неба сыпал мелкий снежок.

— Вот что, Сева, — заговорил Рыбаков, когда они отошли на почтительное расстояние и поравнялись с перелеском. — Тому, кто подрядил тебя на встречу со мной, скажешь так: если с моей головы упадет хоть один волос, все бумаги и микропленки уйдут по назначению. Уйдут, заметь, к таким людям, которые всех вас на одну ладошку положат, а другой прихлопнут. Кныху передай, что мне ничего не стоило отрезать ему голову и продать ее в МВД за миллион «зеленых». Но я хочу получить свой законный «лимон» от него лично. Ясно?

— Найдутся люди, которые заплатят тебе больше, — забросил удочку Круглов.

— На первое время мне и этого хватит. А об остальном я договорюсь с Кныхом.

— Кных — шизанутый.

— Тем лучше. Людям, о которых ты говоришь, я не верю. Политики приходят и уходят, а бандиты остаются. Я ведь мент, Сева. Меня мои подопечные кормить должны, а не мифическое государство и не старый пердун Акинфиев, для которого я ловлю каких-то сатанистов или маньяков, убивающих направо и налево из спортивного интереса. А ну, постой…

Они остановились на заснеженной тропинке, по обе стороны которой высились стройные сосны.

— Потанцуем? — тоном влюбленного гея предложил Рыбаков.

— Как это?.. — опешил бывший гэбист.

— Под музыку? — Рыбаков выхватил «ТТ» и нажал на спуск, целясь Круглову в ноги.

Бандит подпрыгнул. За первым выстрелом последовал второй. Очумевший Круглов отскочил в сторону. Третий! Он отпрыгнул назад.

— Охренел?! — истерично прокричал танцор, когда «музыка» умолкла. В кармане у него запищала рация.