— Меня зовут Синди Нортвуд, — представилась непрошеная собеседница, — Рейф был… очень добр ко мне раньше, в самом начале нашего брака, когда я особенно нуждалась в участии.

— А теперь, надо полагать, вы счастливы в супружестве и получаете все причитающееся вам участие от мужа?

— Нет, — ответила Синди, и ореховые глаза ее потемнели, — сейчас мой брак для меня ничто, и все, что мне нужно, я получаю в другом месте.

Мегги сочувственно вздохнула. Вот они — розы и шипы ее дара располагать к себе людей. Не в первый раз с ней делились самым сокровенным практически незнакомые люди в надежде получить добрый совет или хотя бы сочувствие.

Такой талант — находка для шпиона, но стоит задаться вопросом: хочет ли она выслушивать откровения о герцоге Кэндовере из уст его бывшей любовницы? Тем не менее Мегги, решив, что так будет удобнее обеим, представилась:

— Меня зовут Магда. Я графиня Янош, хотя, наверное, вы уже в курсе.

— Конечно. Вас тут, кажется, всякий знает. Я восхищена вами. Вы с Рейфом просто блестящая пара. И он, кажется, увлечен вами всерьез, не то что другими женщинами.

Ну разве можно обижаться на столь искреннее выражение восхищения? И все же Мегги предпочла заметить:

— Вы понимаете, насколько двусмысленна ваша реплика?

Синди снова вспыхнула.

— Ах, мой противный язык! Мама моя умерла, когда я была еще маленькой, а отец учил меня выражать мысли вовсе не так, как подобает женщине. И… и моему другу майору Бреверу тоже нравится моя манера разговаривать. Он говорит, что я не навожу тень на плетень, подобно другим женщинам. Честное слово, я не хотела вас оскорбить, — прижав руку к груди, добавила Синди.

И все же Мегги была заинтригована. Рассчитывая на искренность собеседницы, она решилась спросить:

— Кэндовер имеет все, о чем мог бы мечтать человек: титул, богатство, ум, воспитание, а обаяния ему хватило бы на троих. Так почему вы думаете, что он не слишком счастлив?

— Мне казалось, будто ему всегда скучно. Такое впечатление, что его не очень интересует то, чем он занимается. Хотя, конечно, — добавила Синди грустно, — Кэндовер мог вести себя так только со мной. Я знаю, ему никогда не было интересно в моем обществе, едва ли я для него достаточно умна и воспитана. Кэндовер был со мной лишь потому, что в это время не нашел себе кого-то получше.

Мегги внимательно, но с недоверием слушала Синди. Не слишком ли много эта девочка готова рассказать первой встречной?

— Миссис Нортвуд, вы не должны рассказывать о таких вещах незнакомке.

— Нет, не должна, — согласилась Синди, — но с тех пор как я попала в Париж, я и так наделала немало глупостей, и у меня появилось странное чувство, что чем хуже я себя веду, тем лучше. — Гордо вскинув подбородок, Синди добавила:

— Графиня Янош, мне искренне жаль, если я вас обидела. Надеюсь, вы поверите мне, если я скажу, что желаю вам и герцогу Кэндоверу счастья. Я желаю всем только хорошего, всем, кроме моего мужа.

С этим Синди ушла, сохраняя достоинство. Размышляя о странном разговоре, Мегги покачала головой. Вот уж кому точно грозит опасность, так это Синди Нортвуд.

Рейф вполне мог бы вежливо, но непреклонно отослать прочь даже такого толстокожего осла, как Оливер Нортвуд, но отчего-то медлил с этим. Нортвуд явно питал надежду познакомиться с графиней Янош, и Рейф испытывал несколько извращенное удовольствие от предвкушения встречи Мегги с ее первым любовником, если, конечно, Нортвуд не соврал и действительно был первым.

И тут в толпе показалась Мегги. Она шла, плавно покачивая бедрами, то и дело останавливаясь, чтобы обменяться фразами со знакомыми. Беседы были лишь данью этикету, Рейф прекрасно понимал это. Но вот его партнерша остановилась в центре зала поговорить с высоким светловолосым мужчиной.

Вначале Рейф не придал этому значения, но блондин оказался знакомым: именно он представил его Мегги. Приглядевшись к ним повнимательнее, Рейф увидел, как маска вежливого безразличия спала с лица Мегги, уступив место явной заинтересованности. Поговорив, женщина двинулась дальше. Мужчина стоял к Рейфу спиной, но когда Мегги отошла, он повернулся, глядя ей вслед. Да, совершенно верно. Это Роберт Андерсон, тот самый. Люсьен просил Мегги не посвящать в свою миссию посторонних, за исключением разве что Кэстлри и Веллингтона, так почему же она так увлеченно говорила с Андерсоном?

Блондин здорово напоминал Рейфу кого-то. Кого? Хотел бы он знать… Парень вызвал у Рейфа неприязнь с первой же встречи, и сейчас, наблюдая за тем, как он посмотрел Мегги вслед, Рейф заметил, что он умный и проницательный человек.

Мегги шла к ним, приветливо улыбаясь. Не может быть, чтобы работа шпиона сделала его таким подозрительным. Возможно, ничего и не было, а он уже готов подозревать всех и вся. Неудивительно, что Мегги при первой встрече отнеслась к нему с таким недоверием. Должно быть, за годы выслеживания и подсматривания она успела позабыть, что такое нормальная жизнь.