Неожиданно стихла музыка.

Маленький человечек спрыгнул со своего халика и, словно манекен, застыл с поднятыми вверх руками. Плывущие по спирали ввысь рыцари тоже замерли, их доспехи ярко сверкали в солнечных лучах. Гул восхищения прокатился по трибунам, потом опять установилась тишина.

Ро-поле, с помощью которого создавалась подъемная сила и чье сияние окружало каждый аппарат, помигало ипогасло.

— Великая Богиня, — едва слышно выдохнул Шарн.

Высоко в поднебесье рога протрубили песнь Поющего Камня. Затем аэропланы вновь окрасились фиолетовым сиянием и устремились вдаль. Круговращение летучих рыцарей теперь было направлено вниз, и по той же широкой спирали воины начали опускаться на Золотое поле. Здесь, на земле, они выправили ряды, сомкнули шеренги и под грохот барабанов не спеша удалились в сторону Нионели.

— Ты еще веришь в победу, Полноправный Властелин? — мягко спросил Суголл.

Великан схватил кубок, глотнул пива. Карлик-слуга бросился к столу, чтобы долить кубок.

— Ваше Величество, я бы не осмелился побеспокоить вас… — начал он,

— но он не желает уходить.

— Кто не желает? — прорычал Шарн. — Что за чушь ты несешь, Хофгарн?!

— Низкорожденный требует встречи с вами, — ответил слуга. — По виду настоящий разбойник, наглый беспредельно, с развязными манерами. Он назвался Утренней Звездой и утверждает, что вы ждете его.

— Да, — очень медленно, сразу посерьезнев, выговорил Шарн. — Я сейчас. — Потом король обратился к Суголлу: — Очень рад, кузен, что ты не отказался от моего предложения. Именно так я интерпретирую итоги нашего разговора. Надеюсь, увидимся после ленча, во время скачек, а может, вечером на Празднике Гоблинов — приходи вместе со своей прелестной супругой. У тебя будет время подумать.

Мутант встал, низко поклонился и вышел из королевской ложи. Шарн жестом приказал долить пива, потом снял тяжелый стеклянный шлем, расчесал крючковатой пятерней гриву на голове и тихо шепнул карлику: «Проведи низкорожденного ко мне, Хофгарн. Позаботься, чтобы нас никто не побеспокоил».

Этим же вечером Минанан связался с начальником гарнизона Гории Конгривом и сообщил, что лечение детей, страдающих «черным торквесом», успешно завершено и можно высылать аэроплан для эвакуации всех обитателей домика у Черной Скалы.

Аппарат приземлился возле ограды садика, летчик выдвинул трап — первыми на борт поднялись матери с детьми, за ними целители и принудители, принадлежащие к Партии мира, — смертельно уставшие, но гордые достигнутым успехом; потом персонал, живший в домике, и несколько других постояльцев, которые поселились здесь после того, как Элизабет отправилась в Нионель.

Напоследок Минанан обошел покинутый дом — проверил, не забыли ли чего. Когда он вернулся в сад, то застал там Крейна, брата Анатолия и Бэзила, ожидавших его у аппарата. Мистер Бетси, стоявший у трапа, потряс украшенной огромным париком головой и сказал:

— Нельзя ли побыстрее? Что мне, всю ночь здесь торчать? Я и так пропустил половину представления, пока вы здесь глупостями занимались. Не можете распрощаться с домовыми? — спросил он у Минанана.

Тот ничего не ответил.

После короткого молчания Крейн поинтересовался у главы Партии мира:

— Ты не изменил своего решения? Сначала отправишься на Великий Турнир и только потом на «Кулликки»? Когда она будет в открытом море?.. Брат Анатолий, Бэзил и я хотели бы сопровождать тебя в полете на Золотое поле.

— Я просил эту упрямую дурочку взять меня с собой, — обиженно заметил Анатолий Северинович. — Объяснил, что не буду ей мешать, на глаза не покажусь. И вот она улетела, даже не предупредив меня. — Монах слабо улыбнулся. — Словно можно обмануть судьбу…

Бетси еще раз подал голос:

— Так мы летим или нет?

Минанан наконец поднял правую руку.

— Вы, — обратился он к летчику, — отправляйтесь, а нам четверым придется задержаться.

— Ну, будьте здоровы. — Бетси сразу полез в аэроплан. Тут же был втянут трап. Два человека и оба рыцаря тану отошли в сторону. Легкое мерцающее свечение возникло вокруг аппарата. Едкие клубы дыма повалили из-под опорных подушек на концах длинных ног, на которые опирался аэроплан. Еще мгновение — и нос его задрался в черное ночное небо, и черная птица скользнула во тьму. Из глаз она исчезла сразу, как оторвалась от земли.

В садике безмятежно трещали цикады, ветер разогнал отвратительный запах и принес густой сосновый аромат.

Минанан заметил:

— Я лечу на игры, потому что с детства отличался необыкновенным любопытством. Все-то мне было интересно. Ваши побудительные мотивы, конечно, являются вашим делом, но все же?..

Крейн ответил сразу и просто.

— Мы, — кивнул он в сторону Бэзила, — любим Элизабет и хотим спасти ее от нее же самой. Возможно, нам удастся предотвратить войну.

Хорошее настроение, которое было у Минанана, тут же испортилось.