Деформатор Гудериана включился беззвучно. Расход энергии был минимальный, даже лампы, висевшие на стенах замка, не ослабили блеска. «Беседка», казалось, попала в полосу вибрации, стенки ее задрожали, и вслед за тем внутренности напрочь исчезли из поля зрения.

— Я слышал, временной переход совершается мгновенно, — сказал король,

— но мы можем подождать минуту-другую…

Две сотни человек и тану затаили дыхание.

— Ну-ка, выключи машину, — приказал король.

Мативильда нажала на кнопку, внутри деформатора что-то мигнуло. Эйкен с быстротой молнии взлетел на постамент и перед самым входом в «беседку» присел на корточки. Внутри лежали две ровно обрезанные половинки стула и — на полу — посыпанная пеплом шкатулка из камня.

— Взгляни-ка, Хаген, — позвал король. — Тау-поле, как ни странно, преобразовалось в широкий луч. Или сектор, вырезавший дыру в пространстве.

Выругавшись, Хаген влез на основание. Уже наверху он начал изрыгать проклятия на весь телепатический эфир. Потом спрыгнул и, обратившись к молодому смуглому человеку, шагнувшему к нему из толпы, указал пальцем на машину времени.

— Анастос, поднимись и посмотри сам!

Тот тяжело вздохнул и полез по лестнице, присел возле короля, потрогал остатки стула, потом слез и подошел к Мативильде. В толпе раздался удивленный детский голосок:

— Папочка, значит, мы не поедем в будущее?

Эйкен, слетев вниз, передал шкатулку Берту Кандиману, который держал в руках специальный анализатор, определяющий время радиоактивного распада ядер. Дрожащими руками он принял шкатулку, ушел в соседнюю будку, там провел необходимые измерения и вдруг радостно закричал:

— Она там побывала, Ваше Величество!

Тут же на платформу полезли инженеры, техники, рабочие — подтащили различную контрольно-измерительную аппаратуру, начали вскрывать блоки и шкафы с оборудованием. Затем между королем, Димитрием Анастосом и Хагеном разгорелся горячий спор. Клу и Кугал приблизились к Кандиману. Король по мысленному коду распорядился, чтобы Тони Вейланда немедленно доставили на монтажную площадку. Инженер-металлург появился во дворе через несколько секунд и присоединился к спорящим.

Ругались они около четверти часа, пока наконец не было принято окончательное решение. Все технические специалисты покинули платформу, рядом с машиной остался только король. В одной — поднятой — руке он держал обломки стула, в другой заветную шкатулку. Он стоял, словно на трибуне, обратившись лицом к присутствующим.

«Тихо!»

Кто-то из детей захныкал. В толпе кашлянули, послышался всхлип.

— Это обычная накладка, которая всегда случается при испытаниях, — объявил король. — У меня хорошие новости — Берт утверждает, что калиевая пластинка, находившаяся в этой шкатулке, постарела на одиннадцать, точка, семьдесят восемь, плюс-минус ноль, точка, два миллиона лет. Это как раз соответствует предварительным расчетам, так что теперь у нас есть ворота в эпоху Галактического Содружества.

Все открыли рты от изумления, потом толпа взорвалась бурными криками восторга.

Король продемонстрировал собравшимся разрезанный стул.

— Однако это очень узкие ворота. Вместо полнообъемного шлюза тау-поле генерирует в тонком слое шириной в пядь. — Он показал ладонь с раздвинутыми пальцами. — Обстоятельство, конечно, неприятное, но мы вроде бы нащупали возможную причину подобного сужения. Все дело, по-видимому, в одном из кабелей, у которого оказалась бракованной центральная жила. Его уже ищут и, без сомнения, быстро найдут. — Он обратился к застывшим техникам, побуждая их действовать: — Что вы рты пооткрывали? Начинайте прозванивать кабели, отыскивайте негодный…

В этот момент прежний громкий детский голосочек спросил:

— Король, мы теперь сможем попасть в завтра?

Громкий хохот прокатился по рядам людей и тану. Напряжение тут же спало. Техники забегали, начали раскручивать головки разъемов, кто-то принялся тыкать и в «папу» и в «маму» пробником.

— Надеюсь, что это так, Рики, — ответил малышу Эйкен. Он глянул через плечо на стоявшую за спиной машину, потом отбросил в сторону остатки исторического стула — деревяшки тут же подобрали, — сунул в карман куртки шкатулку с калиевой пластинкой и слетел на плиты, которыми был вымощен внутренний двор крепости. Здесь он ткнул пальцем в Тони Вейланда, который оказался в нескольких шагах от короля. Тот побледнел от страха, непроизвольно зевнул, когда король мысленно спросил его:

«Восемьдесят тысяч фирвулагов, Тони, плюс Ангел Бездны?.. Ты решил подстраховаться с этим сердечником, не так ли?»

Схватившись за свое ожерелье, Тони чуть заметно кивнул.

Он совершил d-переход прямо во внутренние покои, расположенные под трибунами на Золотом поле. Угодил прямо в детскую спальню. Первым его обнаружил наследник престола, как всегда, в полуденную жару и после обеда уложенный спать.

— Мама! Папа! Смотрите, Враг!.. — закричал мальчик.

Он выскочил из кроватки и принялся напяливать на себя игрушечные парадные доспехи, схватил маленький священный меч.

Шарн и Айфа бросились на голос ребенка, их сознания метнули воображаемые языки пламени, в комнатах запахло серой. Однако, разглядев, с кем собирается сражаться юный Шарн-Адор, они громко расхохотались.

Королева прижала сына к груди.

— Не бойся, малыш. Это наш знакомый низкорожденный, он наш друг, Смаджер. Он-то как раз не враг. Ложись-ка спать…

Мальчик смотрел на нежданного гостя широко открытыми глазами. Он выбросил ментальный зонд и с подозрением ощупал незнакомца.