— Вот, — поклонился Жихарь и королевичу шею согнул. — Вот мой побратим, называется королевич Яр-Тур. Мы с ним на крови поклялись делить все пополам…

— Что вы собираетесь с ним делать? — шепнул Принц.

— Стой да молчи! Дедушка, ты дохни-то вполсилы, чтобы нам не перебрать, сам понимаешь.

Святогор приподнял голову над камнями, приблизил ее к самым лицам побратимов и фыркнул из ноздрей белесым паром. Запаха у пара не было.

— Дыши глубже, — велел Жихарь Принцу. Яр-Тур все еще ничего не соображал.

…Они легко взобрались наверх, так же легко наломали скал и стали сбрасывать их вниз, возводя над старым Святогором полагавшийся ему по богатырскому чину курган. Жихарь, волоча к вершине громадную глыбу, даже не запыхался.

— Он не мог умереть, не передав кому-нибудь свою силу, — объяснил Жихарь. — Не всю, конечно, иначе мы бы по горло ушли в землю. Так, а этот валунчик сюда положи. Вот и похоронили по всем правилам…

Яр-Тур никак не мог прийти в себя от внезапно обретенной силы, разглядывал руки и ноги, словно чужие.

— Терпи, — сказал Жихарь. — Теперь другая жизнь начинается. Придется, к примеру, больше есть и пить…

— Сэр Джихар! — обрадовался. Принц. — Да ведь с такой силой меня уж наверняка признают королем!

— Ну, кто о чем, а вшивый о бане! Жалко, нечем тризну справить. А про еду я всерьез. Нам, сильно могучим, голодать никак нельзя — скоро свалимся и мизинным пальцем не двинем. И любой отрок спокойно зарежет.

— Я давно знаю, что за все нужно платить…

— Это хорошо, что знаешь.

И они, возрыдав над старым богатырем по обычаю, спев про трех воронов, пошли дальше, пинками расшвыривая валуны, и шли ходко, Будимир не поспевал.

Жихарь сжалился над петухом и посадил обратно на шляпу. Теперь петух даже сам-друг с камнеедом для него ничего не весили.

Бух! Бух! — колотили землю богатырские ноги. Легкая обувка от ударов страшной силы очень быстро разлетелась на куски, и теперь за назваными братьями оставались глубоко впечатанные босые следы.

— Ох, не вынул бы худой человек, не нашептал бы! — горевал по этому поводу Жихарь. Но причин для горевания было куда больше. Кровь бежала по жилам с таким шумом, что, наверное, и посторонний бы услышал. Очи с трудом ворочались в глазницах. «Перебрали все-таки, пожадничали», — думал богатырь.

Яр-Туру было, судя по виду, не легче. Трещали и расходились по швам кожаные кафтаны. И с каждым движением все сильнее и сильнее хотелось есть…

— Стой, братка! — скомандовал Жихарь. — Нам теперь, должно быть, лучше ползти ползком или даже котма катиться. Прости. Кажется, я глупость сделал и тебя втянул…

— Почему же глупость? Всякий мечтал бы о подобной силе.

— Размечтался! Скоро наши тела сами себя жрать начнут. Вон у тебя щеки-то как ввалились… А я все вроде как положено делал. Нам ведь теперь с собой целый обоз харчей надо гнать, чтобы выжить. А здесь какой обоз?

Жихарь молнией метнулся в сторону и выхватил из травы зазевавшегося суслика-байбака — здоровенного, по колено, без труда освежевал и сунул Будимиру на скорую руку поджарить.

— Сэр Джихар, кажется, мы съели его с костями… — растерянно сказал Принц через малое время.

— Да? — Жихарь удивился и огляделся. Костей, точно, не было.

— Поднимемся на пригорок, — предложил Принц. — Будем лежать и ждать, не пройдет ли кто мимо.

— Людоедство — дело худое. — Жихарь вспомнил Гогу с братом.

— Я имел в виду… Ну, скажем, седельные сумы с провизией, — смутился Яр-Тур. — А конину есть мне уже приходилось.

Они взошли на пригорок и огляделись. Кое-где в полях темнели лесные острова. На небе ничего не было, кроме одного разве солнца. Огненный Кур похаживал в траве, выдергивал приглянувшихся букашек. Камнеед Шамир тоже разживался редкими камешками. Им-то было хорошо.

— Только не будем говорить о еде, сэр Джихар, — сказал Принц и громко сглотнул слюну.

— А о чем еще говорить?