— Знаешь что. Марки, — ледяным тоном процедил он, — не стоит судить обо всех по себе. Не каждый озабочен только погоней за юбками, хотя, возможно, тебе и трудно в это поверить.

В ответ старший приятель только присвистнул — таким он видел Рэнди впервые. Похоже, что-то зацепило его всерьез. Более того, похоже, это «что-то» на самом деле было женского пола. Марк Козловски, несмотря на свою репутацию дамского угодника и ловеласа, был верным и любящим мужем. Вся его легкомысленная болтовня о классных ножках, шикарных бедрах и роскошных грудях была только болтовней.

Поэтому он прекратил поддразнивать молодого пилота и перевел беседу в рабочее русло.

Они долетели спокойно, без неожиданностей и неприятностей. А когда приземлились, Рэнди встал со своего кресла и хлопнул его по плечу.

— Извини, Марки, что я так вспылил. Ты ведь знаешь, как я на самом деле к тебе отношусь, — слегка смущенно произнес он.

— Успокойся, Рэн, все в порядке. Я сам напросился. Нечего было лезть не в свое дело.

— Постой, не говори так. Я виноват. Прости меня, Марки, и давай забудем, хорошо?

Тот усмехнулся.

— Договорились. Если ты уверен, что не хочешь мне ничего рассказать… — Тон штурмана был весьма многозначительный.

Рэнди покачал головой, но потом передумал и предложил:

— Давай-ка пойдем поедим.

Марк слушал его признание внимательно и немного сочувственно. А когда пилот закончил, хмыкнул и кратко прокомментировал:

— А еще меня бабником называют! Да я в жизни ничего подобного себе не позволял. И, надеюсь, никогда не дойду до такой подлости.

Не дождавшись продолжения, Рэнди спросил:

— Как считаешь, Марки, я смогу найти ее?

Тот задумчиво покачал головой.

— Едва ли. Если она не захочет. Ты же не знаешь о ней ничего точно. Может быть, ее даже не Молли зовут? Хотя… про языки вряд ли кто-то сочинит такое. Но даже по этой примете отыскать ее будет очень и очень непросто. Если бы у тебя хоть фотография была…

Оба вздохнули. Потом Рэнди уныло сказал:

— Жалко, техника не дошла еще до того, чтобы фото с мозга делать. Она так и стоит у меня перед глазами… — И снова вздохнул, еще тяжелее. — Ох, Марки, видел бы ты ее! Какая красавица. Волосы роскошные. Густые, волнистые… Да что там говорить! — Он махнул рукой. — Ее видеть надо.

Марк глубоко задумался, лениво ковыряя вилкой в стоящей перед ним тарелке, потом сказал:

— Знаешь, Рэн, ты навел меня на одну мысль… — И снова замолчал, словно взвешивая ее.

— Какую?

— По поводу фото с твоего мозга…

— И что? — удивился Рэнди.

— Есть у меня один приятель в полиции. Так вот он как-то рассказывал, что устроил брата туда художником. Знаешь, тем, что портреты делает со слов свидетелей?

— И…

— И я подумал, что мог бы попросить моего приятеля свести тебя с его братом.

— Да разве он согласится?.. — уныло протянул Рэнди. — Полицейские вечно заняты…

— Естественно. Но этот парень обязан мне кое-чем, поэтому вряд ли откажет. К тому же, если ты действительно так хорошо представляешь ее себе, то вряд ли это займет много времени. Ну что, позвонить?

— Да, Марки, пожалуйста. Кстати, ты ничего не потеряешь. Просто сменишь одного должника на другого, — усмехнулся младший приятель и с внезапно вернувшимся аппетитом в мгновение ока покончил с огромным стейком.

Жизнь стала казаться ему намного проще и веселее. С такой помощью он скоро разыщет Молли. А уж после этого… после этого он убедит ее, что далеко не все мужчины такие, как этот ее Кларенс. Что он, Рэнди Таунсенд, не собирается вести с ней каких-то нечестных игр.

Если уж на то пошло, он вообще не собирается играть с ней. Он человек ответственный и не обманет ее доверия, если она сочтет возможным одарить его таковым.

Летчики допили кофе, расплатились и направились было к выходу, как Рэнди замялся и неловко произнес:

— Слушай, Марки, у меня есть к тебе одна просьба… гм… небольшая, но для меня это важно… очень…

Козловски окинул его внимательным взглядом.

— Что? Никому не говорить, да?

Рэнди смущенно кивнул.

— Ох, парень, — вздохнул Марк и покачал головой. — Не прав ты, поверь уж мне, не прав. Не годится так оглядываться на людское мнение. Особенно в серьезных, касающихся только тебя делах. Я, безусловно, никому ничего не расскажу, но и скрывать тут особенно нечего. А если все у тебя с Молли получится, то ты еще можешь пожалеть об этом. Попомни мои слова.