— Что-то не так? — обеспокоенно спросил Барри.

— Я никуда не еду, — глубоко безразличным тоном произнесла она.

— Молли… Молли! — Он притормозил, схватил ее за плечо и как следует встряхнул. — Что случилось?

— Ничего.

— Два часа назад ты горела энтузиазмом. А теперь еле слова цедишь. Это… из-за того летчика?

— Ха!

— Извини, не понял.

— Я сказала: ха!

— Это я слышал. Можешь, не откажешь в любезности пояснить, что оно означает?

— Только то, что мне не дают никакого отпуска.

— Почему?

— Якобы потому, что у меня слишком плотное расписание. Ха-ха! Я предложила отработать все часы после возвращения, но Фингер уперся.

— Фингер — это кто?

— Декан моего факультета.

— Странно. Ты же говорила, у тебя всего четыре или пять часов в неделю.

— Именно.

Барри остановил машину, повернулся к ней и сказал:

— Ну-ка, выкладывай', почему у тебя такой тон? Что ты скрываешь?

Молли глубоко вздохнула. На глаза навернулись слезы.

— Ничего я не скрываю. Сама была ошарашена. Сперва — Рэнди, потом еще такой разговор с Фингером.

— Такой разговор?

— Угу. Разговор — это мягко сказано. Он попросту наорал на меня. Сначала, понимаешь ли, прогуляла два дня, а теперь, видите ли, еще и отпуск требую. Вместо того чтобы спасибо сказать, что он меня не уволил.

— Прогуляла? — удивился Барри. — Когда?

Молли сокрушенно вздохнула.

— Я не могла заставить себя как-то объяснить свое отсутствие… ну, когда попала в больницу…

— Понимаю… — задумчиво протянул Барри. Ладно, ты не расстраивайся. А знаешь, малышка, есть у меня к тебе одно предложение. Давай-ка заедем куда-нибудь, перекусим и поговорим.

Молли печально усмехнулась и согласилась.

— Ну, вези. — И когда он снова завел мотор, уныло заметила:

— Не понимаю, почему на меня сплошь одни несчастья сыплются? Что уж я такого ужасного в жизни натворила?

— Ну-ну, не впадай в беспросветный пессимизм. Попытайся взглянуть на это по-другому.

— Это как же, интересно? Сказать себе, что потеря ребенка — это благо? Или…

— Ну, не так круто, конечно, — перебил ее Барри. — Но… считай, что этим черная полоса в твоей жизни закончилась. Ты молодая, красивая, умная, свободная. Перед тобой открыт весь мир. Что же в этом плохого?

— Во-первых, я не молодая. Мне уже двадцать седьмой год. Во-вторых, уж никоим образом не умная. Была бы умной, не связалась бы с Кларенсом и уж тем более не забеременела бы. А что касается свободной… — Она усмехнулась, покачала головой. — Я не свободная, Барри, я брошенная. А это большая разница. Что еще там остается из твоего списка?.. Красивая?

Да разве это так уж важно? Я бы с удовольствием отдала свою внешность в обмен на спокойное и тихое женское счастье.

— О!.. — Барри покачал головой. — Вижу, ты в куда худшем состоянии, чем я полагал. Значит, мое предложение как нельзя более своевременно… Ага, вот и ресторан. Вылезай. Тут отличные цыплята.

— Цыплята?! Барри, я и салатный лист сейчас не смогу проглотить, не то что…

— Не спорь, женщина. Тебе надо перекусить.

Хотя бы для того, чтобы лекарство принять. И нам надо спокойно поговорить, а это прекрасное место.

— Ох, Барри, ты за мной присматриваешь какие знаю даже… как брат, наверное. Старший.

— Естественно. Ведь я же старше тебя. На целых восемь лет.

— Правда? Никогда бы не подумала.

— Это потому, что я бороду сбрил. Ладно, садись. Вот тебе меню. Изволь что-нибудь выбрать.

— Н-ну… не знаю. Может, летний салат, но только без масла, с лимонным соком…

— Отлично, я тоже закажу такой. И предлагаю все же взять цыпленка. На двоих.

— Барри!..

— Не спорь со старшим братом, — притворно-сурово сдвинув брови, оборвал ее возражения Барри. — Официант, мы готовы сделать заказ! — Покончив с этим, он снова повернулся к своей спутнице и продолжил:

— Итак, вернемся к нашим баранам. Только прошу сначала выслушать меня, потом возражать. Идет? Молли кивнула. — Я предлагаю тебе уволиться.

Сегодня же. — Увидев, что она широко раскрыла глаза, поднял руку, пресекая возможные возражения. — И уехать отдыхать. Деньги у меня есть, так что мы вполне сможем продержаться, пока я не выйду на работу.;.