— Ну, конечно же, шалунишка!

— Потому что…

Она потянулась к его крахмальному воротничку. — …мы научимся уступать друг другу!

— Но нужно практиковаться.

— Да.

Когда руки его обхватили ее груди, все чувства в Шелби пришли в смятение, вздымаясь и захлестывая ее, спина ее выгнулась.

— О… да! Практиковаться как можно больше!

Они, точно подростки, упали на диван, задыхаясь, и ивовые прутья возмущенно заскрипели. Шпильки выскользнули из волос Шелби, и Джеф погрузил свои пальцы в их длинные, шелковистые волны, целуя ее ушко, бьющуюся жилку на шее, ее полуоткрытые, жаждущие губы.

— Терпеть не могу, эти дурацкие женские финтифлюшки! — пробормотал он, посмеиваясь над самим собой. — Почему бы нам просто не пойти наверх?

— Потому что такое поведение не подобает будущей герцогине.

Шелби изо всех сил старалась не рассмеяться. Но ее тело наливалось лихорадочным жаром, который разгорался все сильнее в одной, самой сокровенной точке.

— Джеф, ты с ума сошел! Кто-нибудь может войти — или увидеть нас с набережной!

— Ш-ш-ш!

Внезапно Шелби охватило радостное, беззаботное безумие. Все куда-то отдалилось, растаяло, остался лишь Джеф, лишь их любовь и их общее, обжигающее желание.

Когда Шелби выскользнула из-под него, Джеф испугался, что она готова охладить пылавшее в них пламя. Он чувствовал себя вновь так, будто ему шестнадцать, — полным огня, и крепким, и испытывающим такую страсть, как ни с кем и никогда в жизни. «Боже, что это будет за семейная жизнь!» — усмехаясь, подумал он.

— Любимая, — начал, было, он, но тут Шелби опустилась на него сверху, и ее пышные, шуршащие юбки волнами раскинулись вокруг них. Грудь ее, манящая, но скрытая под платьем, касалась его лица. Джеф улучил мгновение и обхватил ее округлую грудь одной рукой, в то время как другая проскользнула под пышные воланы нижних юбок ее шелкового, с кружевами, платья.

— Райские кущи!

— Не совсем, — весело поправила она его.

Он коснулся ее прекрасных, стройных ног, обтянутых гладкими шелковыми чулками с кружевными подвязками. Джефу казалось, что его собственные брюки стали слишком тесны ему. Когда рука его поднялась чуть выше, скользнув по ее бедру, он обнаружил, что под корсетом у нее нет трусиков.

— О Боже… что ты делаешь со мной? — простонал он, откидывая голову на подушку. — Это просто бесчеловечно.

— Давай пойдем на уступки.

Просунув руку, она расстегнула его брюки. На нем были подтяжки, так что ей не пришлось мучиться с ремнем.

— Бедненький мой!

— Да, — с усилием выговорил он, сходя с ума от прикосновений ее пальцев, ласкавших каждый дюйм его пульсирующего, напряженного тела. — Ты убиваешь меня.

— Так хорошо?

— Чудесно.

Пальцы его проникли в ложбинку между ее ногами, и она инстинктивно прижималась к его руке, еще и еще. Она была скользкая и такая горячая, что член его напряженно вздрогнул, откликаясь. Нагнувшись, Шелби раздвинула языком его губы, и они целовались — неистово, страстно. Длинный, искусный средний палец Джефа проник в нее, и плоть ее, охватывая, сжималась вокруг него, дразня, искушая.

— Кто-нибудь может войти, — повторила она.

— Да. Нельзя терять ни минуты. Улыбка его сверкнула в лунном свете.

Шелби отчаянно закинула на него юбки. Оба они задыхались, почти теряя сознание от страсти, и жар их возбужденных тел смешивался с острыми, пьянящими ароматами, которыми был насыщен воздух. Зажав его возбужденный член в руке, Шелби чуть откинулась назад и присела, удерживаясь над ним, пока головка не оказалась у входа.

— Я нападаю, — воскликнула она.

— Я сдаюсь.

Дюйм за дюймом, с томительной медлительностью, она впустила его. Они затаили дыхание, не отрывая глаз, друг от друга; затем Джеф сжал ее обнаженные ягодицы обеими руками, а она ухватилась за его плечи. Когда он вошел в нее, заполнив до отказа, Шелби снова приподнялась на колени, потом ритм их движений усилился, бедра Джефа взлетали, подбрасывая ее вверх все быстрее.

— Я люблю тебя, — проговорили оба в один голос.

Ивовый плетеный диванчик потрескивал и скрипел, юбки Шелби шуршали, любовники, задыхаясь, вскрикивали и стонали, а слуги, столпившиеся внизу у камина, покачивали головами и бормотали что-то насчет порочности и испорченности и простых американских девушек.

На смену марту пришел апрель, и страстная любовь Шелби и Джефа раскрылась в своем неукротимом цветении. Было объявлено о разорванной помолвке между герцогом Эйлсбери и леди Клементиной Бич. Леди Клементина сказала друзьям, что Джеффри переменился в Америке, поэтому нечестно было бы заставлять его придерживаться старых обязательств. К апрелю она уехала в Италию, объяснив, что жаждет новых впечатлений. Уже распространились слухи об инструкторе по верховой езде и леди Клем, так что известие о разорванном обручении не было ни для кого неожиданностью. И часто можно было услышать замечание: