Вивиан, воспользовавшись случаем, села в тележку а взяла на колени Вилли; руки ее дрожали.

— Человек не может быть чьей-то собственностью, — сдержанно возразил Джеф. — К тому же у меня такое впечатление, что теперь, когда ваш кузен больше не служит у шерифа, я могу многое предпринять против вас. Если вы хорошенько поразмыслите, то не станете вынуждать меня это делать.

С такой прощальной угрозой Джеф, поймав благодарный взгляд Вивиан, повернулся и вошел в магазин «Коди трэйдинг компани». Уже внутри, зайдя за какую-то витрину, Джеф осторожно оглянулся. Губы его чуть дрогнули в усмешке, когда он увидел, как Барт Кролл усаживается рядом с женой. Он что-то сказал ей, и бедная, забитая женщина робко улыбнулась в ответ.

— Кто-нибудь должен был, как следует проучить этого мерзавца, — раздался голос за спиной у Джефа.

Он оглянулся и увидел, что Джеки Швуб тоже наблюдает за парой в тележке, покачивая головой.

— Если бы дело было только в Кролле, я бы, может, как-нибудь и стерпел, но мне невыносимо жаль его жену, — ответил Джеф. — Она такая милая.

— Да, правда. — Джеки тяжело вздохнул, оборачиваясь к другому покупателю. — Все это довольно грустно. Да, кстати, у меня для вас кое-что есть.

Джеф отобрал продукты по списку Рогалика, попросил все упаковать и положить в тележку рядом с круглой бороной, потом разыскал Швуба.

— Ну вот, вы разожгли мое любопытство. Так что за сюрприз?

Швуб оставил покупателя рыться в коробочках с пуговицами и вместе с Джефом прошел в заднее помещение магазина.

— Во-первых, у меня есть для вас новая пластинка. Я слышал, на Востоке все без ума от нее — песенка называется «Тем прекрасным давним летом». Шелби будет просто в восторге!

Улыбаясь, несмотря на пронзившую его боль, охваченный воспоминаниями, Джеф взял пластинку, потом чуть склонил голову:

— А во-вторых?

Джеки настежь распахнул двери склада, открывая взору, пять новеньких велосипедов, выстроенных в ряд вдоль стены. Он указал на них широким жестом:

— Ну, как, хороши? На сегодняшний день это лучшие модели — «Наполеон» и «Жозефина»!

Он весь расплылся в широкой улыбке.

Джеф слушал, как он расхваливает чудесное никелированное покрытие, двойные пневматические шины «Моргана и Райта», удивительно мягкий ход, новейшую, самую совершенную конструкцию 1902 года, необыкновенно удобное устройство руля. Мужской велосипед «Наполеон» был выкрашен в черный цвет, а женский — «Жозефина» — покрыт темно-бордовым лаком. В конце концов, не в силах больше вынести ни одного слова, Джеф перебил его:

— Не тратьте силы, Джеки. Я возьму оба.

— Правда? Шелби будет так рада! Всего лишь по шестнадцать долларов за штуку — просто даром, учитывая высочайшее качество…

— Все ясно!

Они вернулись в зал, и Джеф принялся перечислять Швубу все, что он хотел бы заказать для их ранчо. Рогалик спал и видел новую маслобойку; кроме того, Джеф решил купить сеноворошилку, ветряную мельницу, конную молотилку… и рояль.

— Я заметил, как Шелби заглядывается на рояли в «Каталоге Сейерса», — объяснил он, — и выписал оттуда один, на свой вкус.

— Кажется, вы увлеклись ею не на шутку. Умному человеку, стоит только заглянуть поглубже, чтобы за ее шалостями разглядеть настоящую леди.

— Вы думаете? Мне она сразу понравилась, и именно потому, что она совершенно не похожа на других леди.

Стоя у прилавка и подсчитывая стоимость покупок Джефа, Швуб поднял на него глаза:

— Вот как? А ваши родственники в Англии согласятся с вами?

— Этого мы никогда не узнаем, мой друг. Шелби дорожит своей свободой, она ни за что не уедет с ранчо «Саншайн». Тогда как моя жизнь, напротив, должна быть втиснута в более жесткие рамки. За исключением этого короткого бегства в Вайоминг, я не имею права сам, как Шелби, распоряжаться своей судьбой. — Он улыбнулся: — Жизнь ведь не всегда только радости, а?

Этого Джеки Швуб не мог понять, а потому промолчал, подсчитывая стоимость покупок и выписывая заказ на небольшой кабинетный рояль. Тем временем хорошенькая молодая покупательница подплыла к Джефу и одарила его улыбкой, которую нельзя было назвать иначе, как вызывающей.

— Добрый день, сэр, — пробормотала она, грудью легонько касаясь его руки. — Не сочтите меня бесцеремонной, но, признаюсь, я подслушала кое-что из того, что вы говорили о вашей несчастной любви,

Джеф усмехнулся и спросил:

— Мы знакомы, мисс?

— Меня зовут Этта Фили.

Она еще шире расплылась в заговорщической улыбке и чуть ли не подмигнула ему, оглядывая его с явным восхищением.

— Я и мои подруги давно уже умираем от желания пригласить вас к себе, ваша светлость.

— Меня зовут Джеффри Уэстон, — поправил он ее, лишь на мгновение, задержав ее протянутую благоухающую ручку. — Я должен со всей откровенностью сказать вам, что не могу принять ваше приглашение, но я от всего сердца благодарен за него вам и вашим подругам.