Но сейчас-то вполне можно заняться собой. Даже в парикмахерскую реально успеть. Правда, тогда к уроку она не успеет подготовиться. Но ведь вся программа литературы, да и русского, давным-давно отпечаталась в голове так, что разбуди ее среди ночи, она без запинки проведет урок.

Непонятно, зачем каждый раз тратить время на повторение, искать интересные материалы, читать методички, штудировать пособия и т. д., и т. п., и др.

Не лучше ли заняться собственной внешностью?

Алена прикинулась, что не слышит собственных мыслей, быстренько прилизалась, забрала волосы в аккуратный пучок, прошлась пуховкой по лицу, а тушью по ресницам, Отражение в зеркале стало немного поярче.

До идеального же было далеко, как до Китая пешком.

Ну, и ладно. Она никогда красоткой и не была. Даже просто хорошенькой себя не считала, зато надеялась, что обладает неким шармом и обаянием. Хорошо, что некогда было обдумывать данный факт как следует. Такие вот приступы самокритичности случались с ней раз в столетие.

И слава Богу!

Она надела плащ, на шее завязала замысловатым узлом невесомый, элегантный шарфик собственного сочинения и отправилась на работу.

— Кирилл Иваныч, из налоговой звонят, — доложила по селектору секретарша, — будете говорить?

А вот не будет. Других дел у него как будто нет!

Кирилл потер шею, будто налитую свинцом. Черт, тут распрямиться некогда, от бумаг никакого продыха, какая еще налоговая?!

— Маш, переключи их на Трофимова.

В конце концов, юрист у них Трофимов. А он, Панин Кирилл Иванович, хозяин-барин. Начальник-самодур. Вот сейчас захочет — и уедет на фиг из конторы! В тайгу на заимку, комаров кормить. Там тебе ни документов, ни БТИ, ни налоговой.

— Кирилл Иваныч, так Трофимов в области, — между тем ожила Маша.

— А этот… помощник его, Виктор, что ли…

— Ну, он где-то здесь.

— Вот пусть он с налоговой и разбирается.

— Кирилл Иваныч, он работает вторую неделю, — напомнила секретарша, — еще напортачит чего…

Он раздраженно чертыхнулся, пообещал, что всех уволит к едрене-фене, и велел подать ему сюда приснопамятную налоговую службу.

Из трубки тотчас вылился на него поток информации, сообщаемый гнусавым, противным голоском.

К пятой минуте плодотворного общения Кирилл, наконец, понял, в чем дело, и поднял трубку внутреннего телефона.

— Балашов на месте? — спросил он, когда на том конце ответили.

— Тут я, — горестно вздохнул в телефонных недрах искомый господин.

— Быстро ко мне!

Пока Кирилл терпеливо выслушивал нескончаемые претензии налоговика, Алексей Балашов нервно курил у входа в приемную. Идти к шефу ему совсем не хотелось. Он и раньше этого не любил, а в свете последних событий вообще начальства старался избегать. До сих пор ему удавалось.

А что сейчас?

Уже обо всем известно?

Но это невозможно. Слишком рано, он ведь толком даже ничего не предпринял, ничего не успел. Черт, а руки трясутся, как у паралитика.

— Привет, Леш. Ты чего хотел? — встретила его секретарша.

— Шеф вызвал срочно, — стараясь казаться безразличным и уверенным в себе, ответил Балашов.

— Так это по твою душу из налоговой звонят?

— Чего? Чего?

Маша отмахнулась. Какой-то он странный, этот Балашов. Вечно на взводе.

— Проходи, Леш, раз срочно. Да толкай ты сильней, Господи, там открыто!

Вот сукин сын, подумал Балашов про начальника, дверь себе забубенил такую, что людям и не войти с первого раза. Издевается, буржуй недобитый!

Кирилл повесил трубку и тяжелым взглядом уперся в замершего у входа агента.

— Ну? Чего ты там с документами намутил?

— А? Что? Я? С какими документами? Пожалуй, действие адреналина оказалось слишком краткосрочным. Под ложечкой засосало от страха, и ладони взмокли так, что нестерпимо тянуло сейчас же вытереть их о брюки. Но нельзя. Еще не хватало!

— Сядь-ка, Алексей, — Панин кивнул на стул напротив. — Ты дом на улице Калинина оформлял?

— Да.

— Так какого лешего документы в налоговую не отправил?! — взорвался Кирилл. — Они мне и так плешь проели, а тут еще ты! Если склерозом страдаешь, валяй выходи на пенсию!

Как же ему не взорваться! Каждый день сплошная нервотрепка, вынимающая душу текучка, бессмысленные встречи, переговоры, занудство налоговиков, капризность клиентов.

И главная беда в том, что все это ему нравится.