– Францисканцем. Это почти одно и то же.

– Ну… я ничего не знаю о людях, которые занимаются редактурой журнала, поэтому могу рассуждать только о мотивациях их действий. Они, конечно, не хотят, чтобы Вселенная полетела ко всем чертям. Но они могут решить придержать новые исследования в этой области на некоторое время, ради того, чтобы не сломать свою собственную карьеру – учитывая, что практически все они наверняка так или иначе заняты в проекте «Юпитер». Если наши заключения признают правильными, то очень скоро множество ученых и инженеров останутся без работы.

– Ученые могут быть настолько корыстолюбивыми?

– Конечно, могут! А может быть, это какие-то происки против Питера лично. У него наверняка врагов гораздо больше, чем друзей.

– Вы можете узнать состав редакторской коллегии?

– Не могу. Их фамилий нигде не печатают. Может, Питер смог бы вызнать через кого-нибудь из знакомых.

– А что вы думаете по поводу его внезапного исчезновения? Не могло ли получиться так, что он вдруг увидел некий скрытый подвох в своих расчетах и решил тихонько затаиться, таким образом спрятав концы в воду?

– В принципе, такое возможно.

– Но вы предпочли бы, чтобы с ним все-таки что-то случилось?

– Ого! Вы как будто прочитали мои мысли? – я отхлебнул кофе, прохладного, но вовсе не неприятного на вкус. – И много вы узнали?

Мендес пожал плечами.

– Не так уж много.

– Вы узнаете абсолютно все, если мы хоть на мгновение подключимся двусторонним способом. Я любопытен.

– Вы не слишком хорошо умеете скрывать свои мысли. Но, впрочем, у вас не было возможности в этом попрактиковаться.

– Так что же вы все-таки уловили в моих мыслях.

– Зеленоглазое чудовище. Сексуальная ревность. Одна весьма своеобразная картина, способная смутить кого угодно.

– Вы смущены?

Мендес иронично улыбнулся и чуть наклонил голову.

– Нет, конечно. Я выразился условно, – он рассмеялся. – Простите. Я не хотел показаться высокомерным. И не думаю, что вас тоже могут смутить хоть какие-нибудь физиологические проявления.

– Да, конечно. Но это тоже в каком-то смысле моя проблема. Не имеющая решения.

– Она не может подключаться.

– Нет. Она пробовала, и ничего не получилось.

– Давно это было?

– Пару месяцев назад. В двадцатых числах мая.

– И этот э-э-э… случай, он произошел после этого?

– Да. Вот в чем сложность-то. Он, кажется, понял, в чем дело.

– Давайте вернемся к самому началу. Насколько я понял из ваших мыслей – если принять, что вы правы относительно проекта «Юпитер», – вы и Марти верите, причем Марти уверен больше, чем вы, что мы, прямо сейчас, способны избавить мир от войн и агрессии, так? Иначе всему миру придет конец.

– Марти выразился бы именно так, – я встал. – Пойду налью себе еще кофе. Вам что-нибудь взять?

– Плесните немного рома, пожалуйста. А вы в это не верите?

– Верю. Верю и не верю, – я занялся напитками. – Позвольте теперь мне угадать, что вы думаете. Вам кажется, что не стоит особенно торопиться, раз уж проект «Юпитер» все равно закроют, верно?

– А вы думаете иначе?

– Даже не знаю, – я поставил напитки на наш столик, Мендес взял свой ром, отпил немного и кивнул. – когда я подключался с Марти, у меня возникало ощущение острой необходимости сделать все как можно скорее, но это могло быть только его личное восприятие. Марти очень хочет своими глазами увидеть результаты этого замысла – пока он еще жив.

– Он не так уж стар.

– Да, ему только шестьдесят с хвостиком. Но эта идея уже давным-давно не давала ему покоя, еще с тех самых пор, как вы, ребята, появились. А может, еще и раньше. И он понимает, что понадобится какое-то время, пока все переменится окончательно. – Я лихорадочно подыскивал убедительные, логичные доводы. – Но даже не принимая во внимание желания Марти, есть и другие важные причины поторопиться со всем этим. То, что задумал Марти, настолько важно, что все остальное, что мы сделаем или не сделаем, не будет иметь почти никакого значения по сравнению с этим – если, конечно, есть хоть малейшая возможность это совершить.

Мендес понюхал ром.

– Уничтожение всего сущего…

– Вот именно.

– Впрочем, возможно, вы на самом деле слишком близки к этому, – сказал он. – Я имею в виду вот что – вы ведь задумали действительно необычайно грандиозный проект. В прошлые времена ни Гитлер, ни Борджиа не смогли бы устроить ничего подобного.

– В прошлые времена – нет, не смогли бы. Но не сейчас, – сказал я. – И вы едва ли не единственные из всех людей можете понять, насколько это реально.

– Мы – единственные из всех людей?