За обедом Сильвия с большим интересом наблюдала за тем, как со стола сметаются её блюда. Она привыкла к тому, что сестры вечно пилили её за нерациональное расходование продуктов. Сильвия не могла приготовить еды в самый раз, вечно у неё получалась прорва, которую никто не хотел доедать, и масса добра пропадала. Тщетными оказались попытки склонить Доротку к пожиранию завалявшихся Сильвиных кулинарных поделок — девушка наконец в отчаянии заявила: нет у неё возможности покупать новую одежду, а на старой уже трещат петли и «молнии». Толстая Сильвия считала Доротку худющей и очень обижалась, что та не хочет чуточку постараться — могла бы и доесть.

И вдруг оказалось, ничего лишнего не готовится, никаких остатков от обедов нет, ничего не приходится выбрасывать, и если бы, например, она, Сильвия, завела кабанчика, как ей зловредно советовали сестры, бедняга просто бы помер с голоду.

И вот теперь Сильвия в немом восторге наблюдала, как в Мартинеке, словно в бездонной пропасти, исчезает рис под грибным соусом. Не привыкшая делать далекоидущие выводы, она сначала просто радовалась, потом устыдилась — парень так старательно подбирал хлебом остатки со своей тарелки, может ему ещё чего предложить? Подумает, она жалеет… Вон и Меланья как-то странно смотрит на парня.

И Сильвия принялась лихорадочно думать над завтрашним обедом. Что бы такое посытнее изготовить? Впрочем, на очереди ещё сегодняшний ужин. Остались шампиньоны: может, гренки с сыром и шампиньонами?

Вернувшуюся с работы Доротку немедленно погнали в магазин для закупки целого списка продуктов. Доротка удивилась — что за приём готовится? С трудом приволокла мясо, птицу, сыры, разные овощи и фрукты. Уже в кухне, глядя на принесённую ею кучу продуктов, девушка почувствовала, как в душе зреет протест — ведь это ноша для сильного мужчины. Сделала попытку объясниться с Сильвией, но той было не до разговоров, все душевные силы поглощало приготовление сытного ужина.

На шестой день Мартинек занимался работой с большим удовольствием. Заклеивать стекло в раме на стыке с деревом клейкой лентой было занятием не очень утомительным, зато требовало большого внимания и аккуратности, работка как раз для него. Она заняла все дообеденное время. Обед тоже занял много времени. Сильвия впала в амбицию и приготовила такой обед, что даже если бы сто человек сели за стол — все равно что-то да осталось бы на завтра!

Закуска в виде селёдочки тронула в Фелиции какие-то душевные струны, и она потребовала спиртного.

— Рыбка любит плавать! — заявила Фелиция, разливая непочатые пол-литра.

Сестры очень умеренно употребляли алкоголь, Мартинек тоже не был пьянчугой. Две стопочки всех удовлетворили. А Фелиция опять удивила. Потребовала бутылку красного. Бутылку принесли и дали открывать Мартинеку. Красное вино под говяжьи зразы с макаронами, зелёным салатом и помидорами оказалось в самый раз. Впрочем, оно неплохо шло и под изысканное блюдо — тушёную утку с рисом. На десерт были поданы пирожные из слоёного теста с кремом и вареньем, а тут как нельзя кстати пришлась горьковатая вишнёвая наливка. Она же хорошо пилась с кофе, в виде исключения заменившего обычный чай.

Никто не был пьян, но все пришли в отличное настроение. Все, за исключением Сильвии. Последняя с ужасом наблюдала за исчезновением — без остатка! — всех блюд. Всех, начиная с первого и кончая последним. Ни кусочка не осталось от зраз и уточки, слоёные пирожные исчезли как сон, как утренний туман. Все пожирал Мартинек.

Тупо уставившись на пустые тарелки, Сильвия мысленно прикидывала возможность приготовить завтрашний обед в старом котле для кипячения белья, который давно пропадал без дела. Сварить в нем, скажем, луковый суп или густую похлёбку, которая удовлетворит аппетиты целого взвода оголодавших десантников. Придя к такому решению, Сильвия совершенно успокоилась.

Остаток вечера прошёл в приятной, тёплой атмосфере, в дружеской беседе. В ней не принимала участия одна Доротка, которой предстояла ещё редактура перевода венгерского детектива. Сытный обед с капелькой вина положительно сказался на творческих способностях редакторши, и шпионский детектив засверкал всеми цветами радуги.

На седьмой день, в полдень, Мартинек торжественно приступил наконец к покраске оконной рамы. До двенадцати готовил краску, по капельке добавляя растворитель и без конца пробуя получившийся раствор, затем долго выбирал кисточку.

Но вот все готово, больше тянуть нельзя. И парень в отчаянии мазнул кистью по раме.

Мартинек не был совсем уж кретином, кое-какими познаниями в данной области обладал и понимал, что покраску одной рамы непременно следует закончить за один раз, ну, хотя бы с одной стороны.

Сосредоточенно нахмурившись, он осторожно поводил несколько раз по одному и тому же месту, чтобы покрыть дерево толстым, ровным слоем краски. Наблюдавшая за парнем Фелиция постояла, посмотрела, сделала попытку заставить работника немного живее водить кистью, но это было не в её власти. Тут зазвонил телефон, пришлось переключиться на другие дела.