— Господи, конечно, нет, он жив! — поспешил сказать Рэгби. — Похоже, была небольшая свалка, и его слегка поприжали. Перестаньте рвать и метать, пока не пришла нужда, сэр! Мы могли бы догадаться, что может случиться что-то в этом роде, если его сиятельство смылся таким образом!

— Черт тебя возьми, ты думаешь, я бы позволил ему уйти, если бы думал, что он окажется в опасности? — свирепо выпалил Гидеон.

— Конечно, нет, сэр! Если бы вы мне подсобили, мы могли бы положить этого висельника на диван. Мы не собираемся его баловать, но с другой стороны, ему будет сподручнее говорить, если устроить его поудобнее. А говорить ему придется! А если он не почувствует такой необходимости, придется ему оказаться в положении малость понеудобнее, чем сейчас, но он не кажется мне слишком упорным, и чем меньше шума мы поднимем, тем лучше, сэр.

Гидеон кивнул и нагнулся, чтобы взять мистера Ливерседжа за ноги. Этот неудачливый господин был перенесен на диван и слабо застонал.

— Оставь меня с ним! — сказал Гидеон. — Я позову тебя, если будет нужно.

Рэгби с сомнением посмотрел на него.

— Да, сэр, но при вашем нраве, и если вспомнить, как вы с ним обошлись, лучше бы мне остаться с ним, а не вам!

— Не говори ерунды! Я его не трону! Он думает, что у него на руках все козыри, но и я не совсем в тупике! Нет, мистер Ливерседж! Не совсем!

Мистер Ливерседж открыл глаза и поднял слабую руку к посиневшему горлу. Он громче застонал, и Гидеон налил еще немного бренди и передал ему. Рэгби с явным неодобрением наблюдал, как он приподнимает мистера Ливерседжа и снова подносит стакан к его губам. Однако он был, казалось, удовлетворен тем, что у его хозяина не было немедленного намерения обращаться к физическому насилию, и, заметив, что нет смысла поить парня допьяна, убрался из комнаты, чтобы встать на страже у ее дверей. Мистеру Ливерседжу было больно глотать, но он расправился с бренди и даже оказался в состоянии принять, хотя и с трудом, сидячую позу. Он осторожно ощупал свое горло, застонал снова и устремил взгляд налитых кровью глаз на хозяина.

— Очень некрасиво! — прохрипел он. — Слишком поспешно, сэр! Не нужно было так горячиться! Нужно было сказать одно только слово, и все могло быть организовано по вашему вкусу. За небольшую сумму — за пустяковую сумму, скажем тридцать тысяч или даже двадцать пять — с удовольствием вернуть его светлость в целости и сохранности! — он попытался откашляться и вздрогнул. — Счастлив услужить вам! Я не человек насилия — по-своему привязался к его светлости — никакого желания причинять ему вред!

Облегчение при известии, что Джилли не умер, смягчило гнев Гидеона. Он дал мистеру Ливерседжу еще немного бренди. Мистер Ливерседж взял стакан и опустил ноги на пол.

— Так гораздо лучше, — кивнул он, его податливая натура уже настраивалась на то, чтобы видеть события в хорошем свете. — Я могу сказать, капитан Вейр, мне радостно встретить в вас достойные чувства. Однако не нужно было быть таким грубым! Глупо, в самом деле! Вы должны иметь в виду, что без моей доброй воли невозможно отыскать его сиятельство! Очень хороший коньяк, сэр!

— Выпейте побольше! — посоветовал ему Гидеон. — В Ньюгейте вы его не получите.

Мистер Ливерседж учтиво выпил бренди. Он начинал чувствовать себя гораздо лучше по мере того, как распространялось нежное тепло.

— Это, сэр, невежливое замечание, — сказал он. — Больше того, вы ничего не выиграете, если будете действовать слишком поспешно. Кто старое помянет, тому глаз вон, капитан Вейр! Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем возвращение его сиятельства в его семью!

— Вы — лицемерный обманщик, вы пытаетесь получить выкуп за его сиятельство! — воскликнул Гидеон.

— Ну, — рассудительно протянул мистер Ливерседж, — нужно ведь как-то жить, в конце концов!

— Будьте уверены, что вам не придется этого делать долго!

— Понимаю! — вздохнул мистер Ливерседж. — Но вы ошибаетесь, сэр! Я не прошу выкупа у вас! Для его сиятельства это не составит никакого труда: осмелюсь сказать, он будет очень рад выплатить его, потому что, знаете ли, он может ожидать, что стоит больше.

— Вы не получите ни фартинга от его сиятельства! Наоборот, мистер Ливерседж, вы поедете со мной туда, где находится его сиятельство! Если я найду его целым и невредимым, вы можете избежать того, что заслужили — хотя я за это не поручусь!

Мистер Ливерседж отклонился назад и положил ногу на ногу.

— Право, капитан Вейр, совсем необязательно метать громы и молнии! — произнес он. — Поразмыслите над одной вещью! Осмелюсь сказать, вам бы хотелось засадить меня в Ньюгейт, но, если вы поступите так неразумно и призовете закон, его светлость погибнет. Я буду откровенен с вами. Если я не вернусь — и побыстрее — к недостойному жилищу, где сейчас укрывается его сиятельство, я очень опасаюсь, что найдутся такие, менее мягкие по характеру люди, которые положат конец его жизни. А это, вы знаете, будет просто ужасно! Но как же вы можете предотвратить это? Вы действительно можете засадить меня в какое-нибудь недостойное узилище, но вы не можете заставить меня открыть вам местопребывание его сиятельства. Я не люблю, когда приходится употреблять вульгарные выражения, но я должен позволить себе сказать — вы влипли, сэр!